Реактор-2. В круге втором

Леха приоткрыл дверь и тоже начал стрелять. Одной очередью скосило того, первого, и еще несколько нападавших. Некоторые из них метнулись в разные стороны. Все, отвоевались. Тут я почувствовал, что кто-то вцепился в мой автомат. Повернулся. Молодой вэвэшник с безумными глазами, скрипя зубами и рыча, как зверь, изо всех сил тянул оружие на себя. Мля, да это бунт! Другие солдаты тоже стали подтягиваться к месту нашей драки. Вел их лейтенант. Какие же они сильные, когда злые. Я только и смог, что повернуть автомат в сторону вэвэшников и нажать на спуск. Двоих срезало сразу, одного на глушняк, одного ранило. Остальные присели. Напавший на меня оружие сразу отпустил и тоже присел, закрывая голову руками. Лейтенант (вот сука живучая), скуля, отполз обратно в угол. Снаружи вроде больше не нападали. Леха, закрыв дверь, отогнал оставшихся в живых пинками к стенке.

Оказалось, что в драке все-таки кто-то успел добраться до Пашки. Он лежал на полу со свернутой шеей и выдавленными глазами. Сука, мы с ним три года вместе служили, друзьями были. Тут меня накрыло. Сколько я их бил, не помню. Леха мне не мешал. Бил я их прикладом, руками, ногами. А они только скулили и жались к стенке. Скоты! Натуральные животные. Только когда я поднял автомат и решил пристрелить одного, Леха вмешался. Схватил меня за оружие, сказал остановиться. Под прицелом автоматов пересчитали этих скотов. Семеро. Пятерых связали их собственной одеждой, двоих отрядили выкидывать на улицу трупы. Оказывается, за это время сдох и водитель. Раненого тоже выкинули. Нечем нам ему помочь, да и орет он громко, раздражает.

Пока солдатики тела выносили, мельком выглянул на улицу. Оказывается, Леха тоже зря времени не терял. На земле валялось штук десять свеженьких мертвецов – трое в форме, остальные по гражданке. Тут меня как обухом стукнуло. Да у Лехи автомат пустой! Мигом возникла мысль. Какая-то пока неоформленная, нечеткая. Я быстро обернулся. Леха уже стоял у сумки и менял магазин. И на меня смотрел с ухмылочкой. Боже, что он собирается делать? Потом он подошел ко мне. Долго смотрел на меня, а я лихорадочно соображал, сколько патронов у меня осталось. Затем он вручил мне два рожка и сказал, что нам надо вместе держаться. Иначе не выживем. Я согласился и взял патроны. В тот момент, думаю, я согласился бы с чем угодно. Но он прав. Вдвоем легче выживать. Пока, по крайней мере.

На ночь связали солдатню покрепче. И я, и Леха понимали, что вдвоем ночь караулить не сдюжим. Обсудили идейку переманить к себе одного из этих, но потом отказались от нее. Нет у нас к ним доверия. Я поймал себя на мысли, что у нас и друг к другу теперь нет доверия, но с этим мы как-нибудь справимся. Десятое июля прошло в тупом сидении на полу. Все по большей части спали, даже мы. К вечеру у двоих появились признаки заражения, начали блевать и жаловаться на боли во всем теле. Выкинули их на фиг на улицу. Остальные сидят тихо. Одиннадцатое прошло так же. Жрать охота все сильнее. То, что у нас было, давно съели. Пленников не кормим, самим мало. Леха шепотом предложил мне кое-что, от чего я мгновенно отказался. Да, жрать охота, но это уже перебор. Даже писать об этом не хочу».

– Погоди, – прервал Диму Пастор. – Мне кажется, я знаю, что дальше будет. Все равно планировал это сделать попозже.

Тот охотно остановился. Читать остальное не было никакого желания. В голове шумело, руки тряслись, а желудок сжимался где-то в районе горла. Зорин тоже понял, к чему идет повествование.

Командир с кряхтением поднялся со своего места и подошел к одному из братьев.

– Давай доставай, – протянул он руку.

Брат без разговоров засунул руку в недра своего бездонного чемодана и вытащил бутылку с мутной жидкостью. Пастор содрал полиэтиленовую пробку и сделал большой глоток. Потом передал бутылку по кругу. Дмитрий тоже сделал глоток, хоть и не испытывал особой потребности в спиртном. Сивуха обожгла горло, огненной лавой прокатилась по пищеводу, попыталась выпрыгнуть обратно и успокоилась в желудке, постепенно отдавая свое тепло организму. Зорин расслабился и ощутил спокойствие. Нет, даже не спокойствие – равнодушие. Наверное, именно этого чувства жаждут все любители горячительных напитков. Жить легче, когда плевать на весь окружающий мир.

– Продолжай, – сказал командир.

Дмитрий продолжил:

«Двенадцатого произошло неожиданное событие. Ближе к обеду послышался шум мотора. Пленники завозились. Пришлось вырубить их прикладом по голове одного за другим. Мы с Лехой выглянули через щелку наружу. Перед постом остановилась „Нива“. Из нее вышел мужик в блестящем противорадиационном костюме. Похоже, он ехал один. Кто он? И куда его несет? А, плевать. Сразу возник план захватить и костюм, и машину. Да у такого упакованного путника и еда должна быть. Леха сразу сказал, что стрелять нельзя, костюм попортим. План придумали мгновенно. Леха приоткрыл дверь, а сам спрятался за дверью. Я позвал на помощь. Когда этот простак зашел внутрь, Леха накинул ему на шею автоматный ремень. Дергался тот недолго.