Re:Zero. Жизнь с нуля в альтернативном мире 5

— Пока мы не поймём причину, предпринимать что-либо бессмысленно, — ответила Рем. — Боюсь, господин Феликс, мы доставим вам массу...

— Брось, ничего страшного-мяу. На самом деле сейчас, когда он так непривычно тих и спокоен, мне будет намного удобнее продолжать лечение.

Субару не выносил процедуры Ферриса и каждый раз выказывал недовольство. Ферриса можно было понять: с бесчувственным, прикованным к постели пациентом справиться куда легче. Хотя он мог выразиться и помягче...

— Думаешь, стоит продолжать лечение?

Рем оторвала взгляд от Субару и посмотрела на Ферриса:

— Что вы хотите этим сказать?!

— Постарайся выслушать меня спокойно. Для чего я занимаюсь восстановлением врат Субарунчика? Для того чтобы он испытывал как можно меньше неудобств в повседневной жизни, верно?

— Да.

— А есть ли смысл исцелять человека, который не может достойно распорядиться своей жизнью?

— Но ведь ещё не...

Рем едва не сорвалась на крик, позабыв о том, кто перед ней. Чёрствость Ферриса казалась возмутительной. И хотя чувства Рем не остались незамеченными, лицо Ферриса по-прежнему выражало глубокие сомнения.

— «Ещё не всё потеряно»? Ты это хотела сказать? Видя, в каком он состоянии? Серьёзно? Да, бедняга и до того многое пережил, но если уж что-то настолько выбило его из колеи, полагаю, тут ничем не поможешь...

Феррис глядел на Субару с явным презрением. Рем показалось, что для того, кто звался Синим Рыцарем, для лучшего в Лугунике мага воды Феррис был слишком жестокосердным.

Значит, если надежды на выздоровление нет, человека надо бросить? И это говорит он — лучший в королевстве лекарь?! Да что такое знает Феррис о Субару, если объявляет его безнадёжным?..

— Ого, вот это взгляд-мяу! Да наш Субарунчик просто баловень судьбы! Правда, сам он вряд ли это понимает...

— То, что с ним произошло, не имеет никакого отношения к королевским выборам. Я не верю, что Субару из тех, кто падает духом после первой же маленькой неудачи.

— Верить или нет — дело хозяйское-мяу. Я бы на его месте не смог чувствовать себя спокойно после всего, что натворил. И вообще... — Феррис вперил в Рем холодный немигающий взгляд, который никак не вязался с шутливой манерой речи. — Не пойми меня неправильно-мяу. Я ведь всё это говорю вовсе не потому, что питаю к Субарунчику какую-то неприязнь или злобу.

Рем молчала.

— Против лично Субару я ничего не имею. Я всего-навсего презираю тех, у кого нет воли к жизни.

Феррис указал рукой на Субару, а затем приложил палец к своему подбородку и продолжил:

— Моей силе нет иного применения, кроме врачевания. Подобные мне маги специализируются лишь в одном деле. Чтобы послужить госпоже Круш, я каждый день спасаю самых разных людей. Все они отчаянно борются за жизнь, все благодарят меня, и я вовсе не против благодарности — мне даже порой приятно расходовать на них свою силу.

— Думаю, это заслуживает большого уважения, — произнесла Рем.

— Спасибо. Но я не хочу помогать тому, кто сам поставил на себе крест. Да, я исцелю его тело, но он снова примется растрачивать жизнь впустую. Так что лучше вовремя остановиться, пока он никому не доставил хлопот. Да, лучше остановиться...

Сказав это, Феррис с холодным видом отвернулся от кровати.

Рем понимала: за годы лекарской практики Феррис выработал привычку смотреть на многочисленных пациентов без эмоций. Со стороны это выглядело как жестокость, однако такое отношение служило защитой, необходимой в работе с людьми, что балансировали на грани жизни и смерти.

— И всё-таки... Субару, он...

Убитая заявлением Ферриса, Рем обратила жалостливый взгляд на Субару. Юноша, даже не догадываясь, что разговор шёл именно о нём, издавал отрывистые хриплые смешки. Больше всего Рем хотелось припасть к его груди и зарыдать. Однако таким поступком она рисковала не только уронить его достоинство, но и бросить тень на доброе имя Розвааля. Но прежде всего это было бы предательством по отношению к собственным чувствам, которые девушка оберегала как самое дорогое, что у неё есть.

В комнате воцарилось неловкое молчание, которое внезапно прервал звучный голос:

— Феррис, ты перегибаешь палку!

Рем встрепенулась, а Феррис, заметивший посетителя заблаговременно, остался невозмутимым. Правда, в его глазах заиграл таинственный огонёк, какой бывает у истовых фанатиков, узревших объект поклонения.

— Госпожа Круш! — Рем поспешно поклонилась.

— Я не считаю слабость преступлением. Но довольствоваться слабостью, не пытаясь исправить положение, грешно.

Круш вошла в комнату, бросив Рем повелительный жест, который означал «не надо церемоний», и, покачивая на ходу длинными тёмно-зелёными волосами, приблизилась к кровати. На губах Субару блуждала глупая улыбка. Оглядев больного, Круш сощурила глаза и произнесла:

— А положение действительно серьёзное. Что это может быть?

Феррис развёл руками:

— Рем говорит, он ни с того ни с сего повалился на землю. Я исследовал каждый волосок, но не нашёл ничего, что указывало бы на повреждение маны.