Развлечение

– Все я помню, мама. Обещал же. Не волнуйся ты так. К нужному часу я вернусь.

Как похоже на ее собственный недавний диалог с мамой, – хмыкнула Майя. Светлана Кирилловна не уставала напоминать дочери, что совсем скоро у них в гостях будут Арефьевы, и к назначенному часу Майя должна не только вернуться из Парижа, но и успеть придать себе товарный вид. Так и сказала – «товарный вид».

А вот Лёша ее любит и без всякого товарного вида. Так сильно любит, что каждое утро она просыпается с приятной ломотой во всем теле. Она совсем перестала краситься. Алексей обожает ее нетронутое косметикой лицо. Так он говорит – нетронутое косметикой.

Лолка в сообщениях спрашивает, как она проводит время, а Майя отвечает подруге, что просто гуляет по парижским улочкам, не уточняя, в какой приятной компании.

Последний день ее прекрасных каникул на исходе. Они вышли к площади Бастилии, и Майя пожелала поучаствовать в воскресном танцевальном марафоне. Каждый желающий здесь может станцевать ламбаду, танго, самбу или фокстрот.

Алексей поначалу наблюдал за ней со ступенек здания оперы, а затем присоединился. Оказывается, он тоже умеет.

Их последняя ночь полна страстного отчаяния. Стрелки часов бежали вперед, как им и положено, а Майя боялась заснуть, боялась упустить хотя бы одну минутку, боялась отнять у себя эту минутку и потом жалеть всю оставшуюся жизнь, что сон украл счастие видеть его, дышать им, целовать его. И Лёша не спал. Казалось, он тоже боится упустить последние мгновения сладости, сладости быть с нею.

Он отвез ее домой рано утром. Его рейс совсем скоро. Это хорошо, что время вылета у них разное. День совпадает, а вот часы нет. Самолет Майи разгонится по бетонной взлетной полосе ближе к вечеру.

– Прощай, Маша, – неожиданно вложил он ей в ладони какой-то сверток. Крепко поцеловал и ушел.

Она держалась все то время, пока он был еще здесь, в маленьком коридорчике парижской квартиры семьи Баренцевых.

Не разуваясь, кинулась к окошку, еще успела увидеть, как он садится в машину.

Разрыдалась, когда автомобиль совсем скрылся из вида.

Майя никогда его не забудет. Не забудет ни одной минутки, проведенной с ним. Вот только, как теперь после его умелых и любимых рук, стерпеть на своем теле руки какого-то молокососа? Ей уже противно. И любимая книжка как будто прочувствовала ее боль.

«Маленькая пчелка громко вскрикнула от ужаса. Майя поняла, наконец, что случилось: она попала в сети паука. Ее громкие рыдания и вопли гулко разнеслись по залитому солнечным светом саду, где беззаботно порхали насекомые и птицы. Близко, совсем близко благоухал жасмин. Крошка пчела так жаждала насладиться его ароматом… И вдруг – конец! Мимо Майи пролетел крохотный синеватый мотылек, коричневые пятнышки на его тельце блестели, как медь. – Ах, бедняжка! – воскликнул он при виде несчастной. – Да будет вам легкая смерть! Какое горе, но я не могу вам помочь! Ведь и я могу погибнуть так же и, может быть, даже в ближайшую ночь. Но пока я еще жив, и я счастлив! Прощайте! Не забывайте о солнце, когда будете спать мертвым сном…»

Не забывайте о солнце, когда будете спать мертвым сном, – отныне это станет ее девизом.

Майя включила диск певицы Анастейши и принялась собираться в дорогу. Слезы капали на блузки и юбки, а слова песни How Come the World Won’t Stop расцвечивали ее чудесный яркий мир в самую черную сажу.

«Мне сказали, что ты не вернешься домой

И воздух неожиданно стал таким холодным!

Солнце ярко светит,

Но у меня ощущение, что идёт дождь.

Если бы у меня была возможность загадать одно желание,

Я бы захотела увидеться с тобой вновь.»

Опомнилась. Сверток. Лёша дал ей какой-то сверток.

В тонкую оберточную бумагу был упакован флакон духов. Аромат ириски.

– Ты пахнешь ириской, – говорил ей Алексей.

ГЛАВА 6. НАКАНУНЕ

Они летели разными рейсами. И это хорошо. Маша не сможет увидеть его документов при регистрации и получении посадочного талона, не узнает, что летит он бизнес-классом и посадки в самолет дожидается в вип-зоне.