Жером Боск больше не слушает. Сквозь иллюминатор он видит в глубине только что ясного неба почти черную тучку, над которой воздух темнеет и завихряется, и самолет летит прямо туда. Прямо в зрачок небесного синего ока — расширяющийся и черный, черный, черный.