Президент Исмет Иненю продолжал тянуть время и постоянно находил новые предлоги, чтобы не влезать в войну. Несмотря на обещания немцев, что Турция получит Сирию, часть Ирака, Мосул и три четверти Кавказа, он понимал — война может закончиться очередным поражением и предпочитал оставаться в нейтралитете. Пусть другие дерутся, а его страна будет получать выгоду от торговли с обеими сторонами всемирной бойни. Вот только он не мог противостоять своим военным и старым аристократам, которые рвались в бой и мечтали о возрождении Османской империи. Поэтому люди из окружения Иненю вступили в контакт с советскими спецслужбами и предложили им дружбу. От такого, разумеется, отказываться нельзя, и началось тайное сотрудничество.
Для начала турки слили советским агентам информацию о тайном визите главы Генштаба маршала Февзи Чакмака в Крым. Высокопоставленный турецкий военный хотел лично побывать на полуострове, пообщаться с немецкими военными, которые штурмовали Севастополь, и крымскими татарами. А потом маршал собирался посетить Кубань. На основании того, что он увидит и услышит, без ретуши, по факту, и будет строиться его мнение. А поскольку Чакмак стал склоняться к союзу с Германией, его выводы очевидны. Без сомнения, выступая перед членами правительства, он даст рекомендацию вступить в союз с Третьим Рейхом и президент не сможет ничего сделать.
Что агенты СССР станут делать с полученной информацией, турки не спрашивали. Все очевидно. Маршал Чакмак должен погибнуть. Он полетит на немецком самолете, разумеется, в сопровождении истребителей, и «сталинские соколы» смогут его сбить. После чего положение сторонников войны, которые не признают того факта, что глава Генштаба летал в гости к немцам, немного пошатнутся. Это в очередной раз оттянет подписание договора, а потом ситуация на фронтах может измениться. Сторонники президента, с его молчаливого согласия, сдавали Чакмака, и советская сторона не могла этим не воспользоваться.
Для проведения операции по уничтожению турецкого маршала была создана сверхсекретная особая группа, в которую вошли представители внешней разведки, НКВД и военные. А над ними, как контролер, был поставлен полковник Кириллов, глаза и уши генсека. Он в дела специалистов не влезал, но был в курсе всего происходящего и мог вмешаться в любой момент.
Все шло своим чередом. На немногочисленных приморских аэродромах, которые еще находились под контролем Красной армии, дежурили три эскадрильи истребителей с самыми опытными летчиками Черноморского флота. Они могли подняться в воздух через пять минут после получения команды. Однако маршал Чакмак уцелел, и судьба дала ему отсрочку. Словно назло, когда самолет нес его над Черным морем в Крым, побережье Кавказа окутал густой туман. Истребители не смогли взлететь и операция провалилась. Оставалась надежда, что получится перехватить турецкого вояку на обратном пути и все понимали — другого шанса уже не будет и Сталин промаха не простит.
Спустя три дня маршал Чакмак возвращался на родину. По сообщениям советской разведки, он еще больше укрепился в мысли, что война с СССР неизбежна и необходима. Ликвидировать его руками диверсантов не вышло. Оставался вариант сбить его самолет в воздухе, и он сработал.
С аэродромов взлетело тридцать четыре самолета. Они двигались разным курсом, шли из Батуми, Сухуми и Поти. Хоть кто-то, но должен был перехватить немецкий транспортник под охраной шести Ме-110, и повезло эскадрилье капитана Евсеева. В пятидесяти километрах от берега десять советских истребителей связали боем шестерку немцев, а два самолета начали охоту на военно-транспортный «дорнье». Однако немецкий пилот оказался чересчур опытным. Он смог скрыться в облаках и советские асы его потеряли. Впрочем, ненадолго. Хитрый немец свернул к советскому побережью, видимо, надеялся, что его не обнаружат, и он сможет уйти обратно на кубанские аэродромы Ошибка. Уже над береговой чертой его заметила вторая группа советских истребителей, и он получил свое. После чего «дорнье» упал в горах Гагрского района Абхазии. Успел немец позвать на помощь или нет, осталось неизвестным. Однако падение произошло на территории, которая контролировалась советскими войсками, и до линии фронта сорок пять километров. Это не могло не радовать. А поскольку ближе всех к месту оказался полковник Кириллов, он незамедлительно поднял противодиверсионный отряд, который проходил подготовку в Гаграх, вызвал подкрепления, велел создать координационный центр и лично отправился на поиски.