Развилка

Из Киева нас самолетом доставили в Запорожье и перевезли на остров Хортица, где некогда находилась самая известная Запорожская Сечь. Это наша земля. Казачья. Где-то здесь находились могилы наших предков. Для меня это святое место. Но погулять по острову возможности не было. Свободу нам не давали и загрузили по полной программе. Сами того не желая, мы стали курсантами школы Абвера «Вахткоманда», которая являлась филиалом другого, более крупного учебного заведения, находившегося в Полтаве. Школа располагалась в санатории для партийных работников Запорожской области. Число курсантов постоянно менялось, от ста до двухсот человек. Преподавательский состав смешанный, несколько немцев, как правило, хорошо знающих русский язык, и три десятка белоэмигрантов. Охрана относительно небольшая, взвод солдат.

В школе «Вахткоманда» готовили агентов для заброски в ближний тыл советских войск. Однако казаки держались отдельно и нас сразу поставили в привилегированное положение. Своя национальная одежда. По крайней мере, папахи и кубанки оставили. Отдельный стол и корпус для проживания. Разрешение носить холодное оружие и не сдавать пистолеты, у кого они имелись. А так же собственная, более расширенная, программа обучения. Мы не слепые, все видели и отношение преподавателей ценили. Тем более Беринг всегда находился с нами, ел то же самое, что и казаки, общался с нами на равных, и сразу объяснил цель создания отряда.

По словам Беринга, мы должны были стать основой для создания воздушно-десантных сил страны Казакия, которая войдет в состав возрожденной России на правах автономии с широкими правами и самостоятельными вооруженными силами. Каково? Когда я это услышал, сначала не поверил своим ушам. Как это так? Почему немецкий офицер упоминает Казакию? Это более чем странно. Однако все имеет свои причины, может быть объяснено и, со временем, я узнал, откуда у Беринга подобные идеи.

На второй неделе обучения к нам приехали два старых казака-преподавателя, один донской, другой кубанский. В нашем понимании старый, это когда возраст перевалил за сорок лет. Они нашего капитана знали давно, были его доверенными лицами, и являлись самостийниками. Люди очень серьезные в плане идеологии. Как начнут рассказывать историю казачьего народа, стоишь и удивляешься, какие древние корни мы имеем. После чего от гордости грудь распирало. Однако вояки они слабые. Поэтому, несмотря на красивые речи, молодые казаки относились к ним весьма настороженно, а некоторые даже с пренебрежением Мы — воины. Это было четко усвоено в лагере 1-й казачьей дивизии и в полку Кононова. А вы где воевали, господа? Нигде? Почему? Как правило, ответы были уклончивыми, и тогда я вспоминал слова дядьки Кондрата, когда он рассказывал про эмиграцию: «Вылезла всякая сволочь, про независимость Присуда от России нам стала сказки рассказывать. А где они, такие умные, были, когда мы с батькой Шкуро красных рубали, Воронеж брали и отступали? Что-то я их в строю не припомню». Видимо, родственник говорил именно о таких людях. Идеологи хорошие и речи говорят такие, какие тешат самолюбие и нравятся многим казакам. Но верить им нельзя. Так что я был осторожен и лишнего не болтал. Берингу-то что, он считал, что беседы с самостийниками повысят нашу мотивацию сражаться с большевиками. Вот и болтает про Казакию, не всегда понимая, о чем идет речь. А на самом деле, как мне думается, ему плевать. Главное — дело и конечный результат.

Ладно, появление эмигрантов-идеологов не самое важное. Они пробыли у нас меньше месяца, а потом исчезли. Важнее другое — боевые и практические навыки, которые нам давали в школе штатные инструктора и наставники.

В курс обучения, который был рассчитан на три месяца, входило много интересного. Ведение партизанской войны. Проведение диверсий. Выживание в дикой природе. Методика перехода линии фронта, поведения в советском тылу и при задержании, на допросах и в местах заключения. Структура советских вооруженных сил. Знаки различия личного состава. Основы топографии. Картография и ориентация на местности. Определение по памяти места своего нахождения. Стрелковое дело. Тактика. Рукопашный бой. Свойства взрывчатки и методы ее закладки. Арсенал зажигательных средств и их применение. Приготовление простейших взрывчатых веществ из подручных материалов. Работа с радиостанциями различных типов. Основы немецкого языка. Советская документация и ее подделка. Вождение автотранспортных средств. Ну и, конечно же, прыжки с парашютом.

Все это могло мне пригодиться. Хотя бы ради собственного выживания. Понимание этого имелось, и я впитывал информацию, словно губка, а на полигонах выжимал из себя все, что можно. Порой доходило до того, что едва в обморок не падал. Но больше всего мне нравились лекции по военной психологии, которые проводил старый эмигрант по фамилии Молчанов. Человек без сомнения весьма умный, начитанный и грамотный. Он умел заинтересовать слушателей и мне его слова пришлись по душе. Как пример, отрывок лекции: