Развилка

— Приехали, Андрей Андреевич, — сказал полковник и добавил: — Скорее всего, хозяин вызовет вас ночью, ближе к полуночи. Так что спать лучше не ложитесь, я за вами заеду.

— Хорошо, — Власов кивнул и, подхватив походный чемоданчик, вышел.

Гостиница для высшего комсостава находилась в километре от развалин Кремля. Несколько деревянных коттеджей, которые были собраны на скорую руку. Однако все необходимые удобства имелись. Можно было поесть, помыться, выспаться, подстричься и даже посмотреть кино.

Власова снова встретили, проводили в номер, просторную комнату в одном из коттеджей, и он стал готовиться к встрече с хозяином. Для начала достал генеральский мундир с погонами, которые были введены в частях советской армии еще в прошлом году, и отдал его на глажку. Потом посетил баню и парикмахера. Вечером плотно поужинал, послушал сводку Совинформбюро и достал свою личную карту боевых действий, над которой просидел до девяти часов вечера.

Генералу хотелось спать, сказывалось нервное напряжение последних дней. Но он терпел и ровно в 23.00 за ним приехали. Сопровождающим снова был Кириллов. Всю дорогу он молчал, а Власов его ни о чем не спрашивал и подозревал, что сегодня он может отправиться в застенки НКВД. За что? Причину найти не сложно, было бы желание.

Миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, машина резко свернула и въехала в подземный гараж. Остановка. Кириллов остался в машине, а Власова в очередной раз встретили. Теперь уже офицеры из личной охраны вождя. Они вежливо и аккуратно его обыскали, а затем проводили к лифту, который опустился в командный бункер, и здесь снова проверка с досмотром.

Наконец, генерал оказался в святая святых, в личных апартаментах вождя, который после переезда из Куйбышева в Москву редко покидал подземное укрытие. Перед кабинетом хозяина секретарь вождя Поскребышев. А напротив него на обитых сукном стульях ждали вызова маршал Ворошилов и начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Шапошников. Власов с ними поздоровался и услышал от Шапошникова:

— Только тебя и ждем, Андрей Андреевич.

Слова начальника Генштаба подбодрили Власова. Если ждут, значит, он нужен. А если так, надо ожидать нового назначения, а не наказания за грехи.

Поскребышев прошел в кабинет вождя и вскоре вернулся, посмотрел на Ворошилова, Шапошникова и Власова, а затем отошел в сторону и сказал:

— Проходите, товарищи.

Власов уже бывал в подземном кабинете хозяина, когда в сорок первом принимал под командование 43-ю армию, и отметил, что обстановка не изменилась. Хотя не так давно в этом помещении находился штаб командующего 4-й полевой армией Хейнрици. Как и прежде, в углу находился монументальный стол вождя. Как и прежде, вдоль левой стены тянулся покрытый кумачом длинный стол для заседаний. Как и прежде, за ним сидели Сталин, Берия, Жуков и Маленков. Как и прежде, на противоположной стене висела огромная карта западных областей СССР с обозначением линии фронта. Как и прежде, хозяин поднялся, шагнул навстречу военным и поздоровался с каждым за руку.

Вновь прибывшие разместились за столом, и Власов оказался напротив Берии, который посмотрел на него так, что невольно у генерала дрогнули колени. Но Андрей Андреевич своей слабости не показал. Пока он нужен хозяину, ему бояться нечего.

— Товарищ Жюков, — с легким кавказским акцентом, произнес Сталин, — доложите обстановку на фронтах.

Жуков вышел к карте и начал доклад. Однако Власов слушал его невнимательно. Он знал обстановку не хуже своего коллеги и был уверен, что ничего нового не услышит.

На Карельском, Ленинградском, Волховском и Северо-Западном фронтах без изменений. На Калининском и Западном фронтах после зимних сражений, уничтожения окруженной немецкой группировки и освобождения Москвы обстановка стабилизировалась и соприкосновение с противником проходит по линии Ржев — Сычевка — Вязьма — Милятино — Калуга — Дубна — Плавск. Брянский, Воронежский и Юго-Западный фронты уверенно держат оборону. Сталинградский фронт не удержал Сталинград, город имени вождя, и обороняет левобережье Волги. Закавказский фронт, точнее, его остатки, держат оборону Баку и Куринской низменности, обстановка крайне тяжелая. На Дальнем Востоке самураи несколько раз провоцировали советских пограничников, но на серьезные действия так и не решились. Они были близки к тому, чтобы начать боевые действия против СССР в прошлом году. Однако после освобождения Москвы притихли и продолжают выжидать.

Доклад Жукова был окончен и Сталин обратился к Власову:

— А что по поводу обстановки и планов германского командования думаете ви, товарищ Влясов?

Власов ждал этого вопроса, поднялся и стал излагать свои мысли.