Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

- Здравствуйте, мальчики! Меня зовут Синеок Людмила Константиновна, я теперь буду вести у вас физику… тьфу, назначена в вашу роту радистом. Журнала у меня пока нет, так что представьтесь пожалуйста.

Народ на секунду замер, осмысливая услышанное. Но, так еще не закончив осмысливание, а повинуясь приобретенным еще в ранней юности рефлексам, команду учительницы выполнил.

- Дежурный по классу рядовой Хабиббулин! - бодро закончил представление часовой. Граф, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поднял руку. Людмила Константиновна, заметив это, милостиво кивнула:

- Ну что у тебя, Вяземский?

- Можно выйти?

- Выйдите. Только не все сразу! - добавила добрая женщина, увидев взметнувшиеся руки. - По одному, всем хватит… а это кто? - заинтересованно спросила она, увидев выползающих из своей палатки гансов.

- Гансы.

- Что, все трое?

- Яволь, фрау лехарин, - ответил один из гансов, - Ганс Ерстен, Ганс Цвейтен и Ганс Дриттен, цу ирен динстен!

- Ладно, играйте… - Людмила Константиновна махнула рукой. - Иванов, где мне радиостанцию поставить?

- А я думал, вы с нами в разведку пойдете… сообщение в штаб передать.

- Какое сообщение?

- Ну, нам задали узнать, по какому времени фашисты наступать будут, по сталинским часам или по часам Особого отдела.

- Да, запущенный мне класс достался… Мальчики, ученик - это не сундук, который надо набить, а факел, который следует зажечь. Кто сказал?

- Вы - немедленно ответил Сидоров.

- Плутарх - опроверг его Вяземский.

- Какой Плутарх? - возмутился Сидоров, - Синеок ее фамилия! Красивая, кстати, хотя и смешная…

- Обычная фамилия - скупо прокомментировала Людмила Константиновна. -  У нас вся деревня Синеоки. Триста дворов - и все Синеоки… хотя нет, учителя из города прислали, так у него действительно смешная фамилия была. Как его… Зайцев, вот! Ну вот, сбили меня… Вы, дети, должны думать, а не тупо запоминать приказы! Откуда у немцев часы товарища Сталина? И тем более часы Особого отдела? Они по своему времени наступать будут. А я с вами никуда не пойду, потому как тяжело: радиостанция двадцать семь килограмм вести - она ткнула ногой в железный чемодан, - а батарейка к ней тридцать два - она ткнула второй ногой в железный ящик. - Так что лучше мы просто послушаем по радио немецкие сигналы точного времени. Иванов, куда радиостанцию ставить?

Через пять минут, после того как вся рота оправилась и собралась вокруг установленной в углу рации, сержант Синеок включила выкрашенный в военно-полевой цвет агрегат. Вовремя, как оказалось, включила. Немецкий голос прокашлялся и сообщил:

- Передаем сигналы точного немецкого времени. Начало шестого сигнала соответствует шести часам утра на Смоленском направлении. Камраден солдатен, напоминаем: наступление переносится на четыре часа, просьба не опаздывать…

- Спешат у особиста часы - сказал, переводя стрелки, Вяземский. - Зря я по его часам свои поставил…

- А у меня секунда в секунду - похвастался Сидоров, внимательно глядевший на циферблат снятых с "Мессера" часов.

Людмила Константиновна покрутила ручки на рации и забормотала в микрофон:

- Третий, третий, я седьмой, как слышно? Чего? Ну так поменяй батарейку! Ладно, тогда беги сюда, я тебе так радиограмму продиктую…

Прибежавший через минуту связист из штаба был не один, вместе с ним в расположение пришел и капитан-особист. Иванов продиктовал радистке разведданные, та передала их штабному радисту, и особист, прочитав радиограмму и выставив свои часы уже по часам Сидорова, отдал новый приказ:

- За досрочное и качественное выполнение приказа командования приказываю: идите и узнайте, какими силами собираются наступать фашисты. Ах да - он повернулся к штабному радисту - передавай приказ…

- Растет наш особист - прокомментировал приказ, зачитанный личному составу Ивановым после того, как особист покинул расположение, Вяземский. - Первый раз разумный приказ отдал.

- Приказ-то разумный, да как его выполнить? - отозвался Силоров.

- А давайте перекусим, а в процессе тщательного пережевывания пищи и помозгуем - ответил Моисей Лазаревич. - Хабиббулин так замечательно этого трофейного барана  поджарил, аж слюнки текут.

- Какого барана? - удивилась сержант Синеок, - я тут только борова на вертеле вижу…

- Товарищ сержант, я не спрашиваю, как этого барана звали при жизни - насупившись, ответил Лазаревич, - так что отрезайте шесть кусков, а остальное в госпиталь отправим.

- Семь кусков отрезайте - раздался до слез знакомый голос Петрова - мне что, решили кусок зажать?

- Уже поправился? - радостно-удивленно повернулись на голос товарища разведчики - Тебе же печень штыком проткнули!

- Не печень проткнули, а только кожу на боку порезали. Правда сильно, поначалу в госпитале хотели двенадцать швов наложить, но и семи хватило,, так что эскулапы меня быстренько залатали. Хотели, правда, по крайней мере до вечера в госпитале подержать, но я как чуял, что что-то интересное наклевывается, вот и уговорил главврача пораньше выписать. Да и запах от расположения вкусный аж до госпиталя достает. А мне раненых объедать в таком разе неудобно, так что принимайте и кормите.