Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

Разведчики обошли хлев и увидели дорогу, на противоположной стороне которой стоял большой бревенчатый сарай. Внимательно оглядевшись и никого не увидев разведчики молниеносно пересекли дорогу и скрылись в густых зарослях крапивы, растущих у стен сарая. Крапива оказалась очень высококачественной, и разведчики, матерясь и почесываясь, столь же молниеносно выскочили из крапивы и ворвались с оружием наготове в сарай. В сарае, как оказалось, располагался курятник, но кур уже в нем не было. Да и вообще, кроме куриного помета в сарае ничего не было. Если не считать лежащего прямо посередине сарая алюминиевого портсигара.

Разведчики встали вокруг портсигара в кружок, пытаясь понять: откуда он мог взяться? В раздумьях они не сразу обратили внимание на раздавшийся на улице шум мотора тяжелого немецкого грузовика, и только лающие команды, отдаваемые лающим голосом, вывели их из ступора.

Грохот вываливающихся на дорогу сапог, впрочем, быстро вернул разведчиков в реальный мир:

- Их там человек десять - сообщил Иванов.

- Девять, я считал - уточнил Петров. - Это если водителя считать.

Неожиданно дверь в сарай распахнулась и внутрь вошел фашист. Мелкий, с черными кучерявыми волосами и бакенбардами, он походил на обезьяну.

- Ты глянь, мужики, прям Пушкин - удивился Сидоров.

- Сам ты Пушкин, - обиделся фашист, - их бин Жан. Мужики, - добавил он на немецко-фашистском, вы тут портсигара не видели? Лейтенант потерял…

- Этот что ли? - уточнил Петров, пиная злополучный портсигар.

- Я, я, натюрлих! - обезьян в мундире радостно поднял портсигар, открыл его и сунул сигарету в рот.

- Что-то я такого погоняла у немецко-фашистских гадин не слыхал: Жан - с подозрением в голосе промолвил Вяземский.

- Их бин нихт немецко-фашист, - ответил фашист. - Их бин француз!

- Ну и какого ты в России делаешь? - заинтересовался Иванов.

- Борюсь, как каждый европейский свободный человек, с татаро-монгольскими жидокомиссарами - ответил орангутанг в мундире.

- А зачем? - удивился Сидоров.

- Чтобы они не портили мою европейскую кровь! Вдобавок нам нужны рабы в наше шато, фюрер обещал дать их каждому французу, который пойдет за это воевать.

- А как воевать-то собираетесь? Небось в наступление завтра пойдете? - уточнил Моисей Лазаревич.

- Вы что, хотите у меня узнать военную секретную тайну?

- Нет - открестился Лазаревич, - я просто так спросил.

- Если просто так, то скажу: завтра в полдень наступаем. И я, как француз-патриот, пойду в первых рядах - сегодня на обед будет жареная свинья, нужно будет жирок растрясти.

- Француз, говоришь… Ну тогда ладно - задумчиво произнес Вяземский, вытирая штык о мундир обезьяна.

- Ты, гаспадина графа, быстра делаиш но медленна думаиш - рассердился Хабиббулин. - Вот не спрасил: а где сейчас тот свинья, каторый бибизян кушать хотел? У кто теперь спрашивать-узнавать?

- Не волнуйся, Хабиббулин, - вмешался в спор Петров. - Вон она свинья, в кузове лежит - он показал рукой в неплотно прикрытую дверь.

Петров хотел еще чего-то сказать, но не успел - боец Хабиббулин пулей выскочил из сарая, и два стоящих неподалеку фашиста рухнули, сраженные огромным поварским тесаком. Остальные шестеро врагов легли после пары коротких очередей, выпущенных уже Ивановым и Петровым.

- Бальшой свинья, многа кушать будем - радостно проговорил Хабиббулин, разглядывая лежащего в кузове хряка.

- Очень большой - Вяземский с сомнением поглядел на тушу,  а потом перевел взгляд на Сидорова. - Даже Сидоров - и тот вряд ли дотащит.

- Я дотащу - возмутился было Сидоров,  но Хабиббулин остановил его:

- Зачем дотащит? На машина довезем.

- А ты машину-то водить умеешь?

- Мая тебе русским языка гаварил: мая в калхозе пастух работал. В калхозе! Мая знаит и сваим глазом видел, что Петров машина вадить умеет-может. Бранитранспартера он водил? А бранитранспартера - эта что? Грузавик с браней. А тут у нас что? Тоже грузавик, но без брани. А грузавик без брани - он как грузавик с браней, только без брани.

Петров, отпихнув пристреленного фашиста, быстро завел машину, остальные разведчики быстро прыгнули в кузов и собрались ехать. Но тут из коровника выскочила давешняя бабка:

- Ах вы ироды! Намусорили тут, а как убирать, то опять я? Ну-ка, быстро слезли и мусор за собой убрали!

Голос у бабки был пронзительный и настолько командный, что никто из разведчиков ослушаться не посмел.

- Куда мусор-то сваливать? - поинтересовался Сидоров, держа за шкирки две вражеские тушки.

- Куда-куда, в говно - бабка махнула рукой с сторону навозной ямы, - куда им и положено.

Но когда Вяземский с Ивановым приволокли пятую тушку, то она тонуть не стала.

- Надо же, даже в говне не тонет - усмехнулся граф.

- Переполнилась ямка - задумчиво произнесла бабка. - Слишком много их сюда пихать пришлось. Теперь найдут… придется мне с вами уходить.

- Так мы это, армия - неуверенно произнес Иванов, - куда тебе с нами-то, бабка?