Предотвратить развитие такого кризиса или блокировать его разведка самостоятельно не может – проблема в сознании, в мышлении всех участников разведывательной деятельности, разведчиков и ее сотрудников, всех тех, кто является ее партнерами. Проблема в обретении новых смыслов, в понимании необходимости и способности определить причины кризиса и разработать пути выхода из него. Но и этого мало. Действительного успеха может добиться только тот, кто сможет «оседлать» этот кризис действуя в соответствии с его закономерностями.
1. Соответствие: кому-чему?
Кризис соответствия в который «погрузились» национальные разведки в конце 20 века не очень заинтересовал большинство социума, который просто его не заметил. Впрочем, и сама разведка до сих пор в полной мере не осознает этого кризиса, более того уверяя, в первую очередь саму себя, что никакого кризиса не существует, а есть только временные трудности, которые бывают всегда. И все же некоторые признаки такого кризиса становятся все более явными, вновь и вновь принуждая анализировать ту ситуацию, в которой оказали национальные разведки.
Вероятно наиболее ярко кризис разведки проявился в … «утрате врага». Большинство абсолютно уверено – разведка находится на острие борьбы с противником и она точно знает своего врага. Эта иллюзия вполне устраивает разведку уже потому, что она оправдывает используемые ею средства и методы, позволяя запрашивать «соответствующее» финансирование. В действительности у профессиональной разведки нет: по крайней мере, внешнего, врага. Точно также как у нее нет и противника. «Содержать» врага слишком дорогое удовольствие, требующее особой эмоциональной энергетики, которая возможна только при принципиальном идеологическом противостоянии наций и государств. Это могли позволить себе, пожалуй, только СССР и США, что завершилось известными событиями.
Вполне естественным результатом такого «исчезновения врага» стал его поиск и национальные идеологи и политики в полной мере помогают своей разведке найти его и в качестве такового предлагая того, кто и раньше им считался. Пожалуй «новым» врагом можно считать весьма спорное «изобретение» «международного терроризма», который оставляет возможность некоторого сотрудничества национальных разведок. Однако все эти попытки определиться с «врагом» как раз и указывают на кризис соответствия разведки самой себе.
Дело в том, что действительно профессиональная разведка не имеет внешнего врага, она не борется с кем-то, а взаимодействует со своими партнерами, которыми для нее являются в частности специальные службы других стран. Да. Такое взаимодействие иногда приобретает весьма острый характер, а партнеры обмениваются жесткими ударами. Но и они всего лишь форма взаимодействия. Но когда в сознании сотрудников разведки происходит изменение, связанное с ощущением – «нет врага, не с кем бороться» – то можно ставить диагноз о формировании кризиса ее соответствия.
Таким же признаком этого кризиса является и столь же внезапные «изменения» в том контингенте, на который ориентировалась разведка. Кажется, что он стал другим или вообще исчез, и работать по приобретению новых источников информации стало практически невозможно. В действительности эта, еще одна группа партнеров разведки, никак не изменилась. Кризис в сознании сотрудников разведки, которые утратили ориентиры во взаимодействии с возможными партнерами-источниками информации и пока еще не сформулировали новые, соответствующие изменившимся условиям.
В этой ситуации разведка перестает «узнавать» и других своих партнеров – заказчиков, которые, что для них вполне свойственно, экстренно меняют свои ценности, социальные установки и способны в новых условиях демонстративно отказываться от ее услуг, впадая в популистские рассуждения об «открытом обществе, свободе, демократии, правах человека» и т.п. Сотрудники разведки, как представители одной из наиболее информированных социальных систем, должны осознавать патологическую изменчивость своих заказчиков, их адаптационные способности к различным условиям существования и соответствовать этим их характеристикам.