Разведи меня, если сможешь

И когда он поднялся следом, мне уже хотелось оправдаться или, на крайний случай, отшутиться: мол, все хорошо, это так, напускное, забудь… Только он не дал сказать и слова. Прижал к себе, погладил по голове, коснулся губами виска и шепнул:

— Я думал, она стала спокойней за эти годы. Идиот.

Я глубоко вдохнула его запах и тут же поплыла на волне удовольствия. Надо же было так привыкнуть к нему всего за пару недель? Зато теперь я точно знала, как пахнет мое спокойствие: кедр, амбра и табак…

— Ты что-то узнал, — сразу вспомнила я, поднимая голову и заглядывая в глаза, полные тревоги. — Новости о Роджере?

Боннер не спешил с ответом. Провел указательным пальцем по моему лицу, перешел на губы, чуть надавив на нижнюю уже большим, а потом проговорил с укоризной:

— Я соскучился, Кэти. А ты, кажется, только о своем муже и думаешь.

Я невольно улыбнулась.

— Он умеет занять мысли девушки, это точно, — посетовала, обнимая некроманта за шею. — А ты пока ничего не сделал, чтобы меня отвлечь.

Боннер подался вперед, потерся щетиной о мою щеку и шепнул на ушко:

— Иди-ка сюда, привереда.

Наш поцелуй, жаркий и трепетный, быстро перерос в нечто большее, нечто ошеломляющее и совершенно порочное… Страсть захлестнула с головой, утопила сомнения, уложила на лопатки прямо на деревянный пол. Не стало больше ни раздумий, ни недоверия… Остались только сильные руки на моем теле, ощущение полного счастья и тихие неконтролируемые стоны, слетающие с губ в мольбе о продолжении.

Еще… Прошу… Да…

Его дыхание на моем лице, на шее, ключицах и ниже… Губы, ласкающие столь искусно, что впору искать среди родственников инкубов… И я, мечущаяся под ним, впивающаяся пальцами в светлые волосы на затылке, закатывающая глаза от блаженства…

— Кэти… — говорит он тихо, на ушко.

— Да-а… — Мой ответ. Согласна на все, только бы с ним, сейчас, навсегда…

Я плавилась, разлеталась на осколки и собиралась вновь, преображаясь и щедро делясь теплом, разливающимся по венам, переполняющим душу… Теперь я знала точно один из способов, с помощью которых этот некромант мог воскресить из мертвых… Я оживала в его руках, возрождалась, словно птица феникс, и снова сгорала дотла.

Пика наслаждения мы достигли одновременно, я в последний раз выгнулась дугой, соприкоснувшись с Адамом, протяжно выдохнула его имя, призывно вскинула руки, до того терзавшие его спину и плечи… Он поймал мое дыхание поцелуем, долгим, нежным, потрясающе-трепетным, а потом отстранился и взглянул сверху пронзительно и остро, так, что сердце пропустило удар, замирая от щемящей нежности. Черные глаза, с поволокой сытой усталости, заряжающие уверенностью и вызывающие желание улыбнуться, дотронуться, быть рядом… не только сейчас.

— Кэти, — он прищурился, и в глазах появились смешинки, — мне кажется или мы лежим на крыльце дома всем ветрам назло?

— Какие там ветра, — беззаботно проворковала я и, не утерпев, все-таки погладила кончиками пальцев скулы, покрытые тонким слоем щетины. — Лето же. Хорошо…

— Хорошо, — эхом отозвался он, целуя мое плечико. — Кажется, я плохо на тебя влияю. Или это ты на меня…

Его взгляд скользнул ниже, остановившись на вершинках моей груди, и по губам некроманта расползлась многозначительная улыбка:

— Хотя соседей у меня нет, а у нас впереди — весь вечер и ночь…

— О нет. — Я засмеялась и стала выбираться из-под наглого некроманта с очень голодным взглядом. Все, конечно, было прекрасно, но романтика момента прошла, и я почувствовала, что ужасно скучаю по кровати, пусть даже с тем неудобным матрасом. Лишь бы не доски. И чтоб занозы потом не вынимать… отовсюду. — Мне нужен тайм-аут, господин адвокат.

— Старость не радость, — покачал головой он, с ухмылкой глядя на то, как я, кряхтя, поднимаюсь. Наглый гад просто перекатился на спину и разлегся на крыльце в чем мать родила, заложив руки за голову и совершенно меня не стесняясь. — Ключи — у меня в брюках.

Я с трудом перевела взгляд с Боннера на вещи, разбросанные вокруг. Где-то там виднелся его костюм, прикрытый сверху моими трусиками. Прямо картина маслом «Страсти у крыльца». Счастливо улыбнувшись, собрала помятые вещи и, пока искала в карманах Адама ключи, снова уставилась на него самого. Красив, мерзавец! Он, почувствовав мой интерес, приподнялся на локтях и, подмигнув, внезапно предложил:

— Поедем с утра к океану? Здесь совсем рядом есть потрясающий залив… Был, по крайней мере. А?

Услышав вопрос, я на миг оцепенела. Затем, смущенно пожав плечами и надев его рубашку, подхватила остальные вещи и ринулась к дому. Проскочив мимо некроманта, блаженно щурившегося на солнышке, вставила ключ в замочную скважину и повернула несколько раз. Мне хотелось уединиться и перестать пялиться на Боннера, словно он уже мой и больше ничей. Но ведь это не так. И идиллия, царившая между мной и Адамом еще минуту назад, вдруг исчезла, уступая место небольшой панике. Наши отношения временные, и мне стоит напоминать себе об этом как можно чаще, чтобы не кусать локти потом. Никакого океана… Можно же просто заниматься любовью и при этом не привязываться к человеку?