Разведчик Линицкий

Иркутск, в отличие от всех других мест, встретил настоящей весной. Несмотря на всего лишь 9 апреля, снега нигде не было, что немало удивило Линицкого, слышавшего о суровой и долгой сибирской зиме.

После Читы умиротворение и расслабленность закончились – до границы с Китаем рукой подать.

Харбин встретил Линицкого весенним теплом и распускающейся зеленью. У него невольно подкралась мысль о том, как закольцевалась его жизнь: ведь он провел в этом русско-китайском городе первые месяцы своей жизни, и теперь ему снова предстояло здесь прожить какое-то время. Разумеется, он и не мог ничего помнить о нем, ничего в нем узнавать тоже не мог. Хотя перед командировкой внимательно изучил по картам все улицы, улочки, переулки, площади.

Инкогнито встретился с советским консулом, получил от него последние инструкции из Центра.

Время стремительно неслось вперед, унося за собой пыль прошлого. В конце лета наконец прилетела к нему дочь Галина. Как они оба обрадовались встрече, будто не виделись не несколько месяцев, а много лет. Лишь по каким-то едва заметным его опытному глазу повадкам дочери Леонид Леонидович понял, как она волнуется. Как-никак, это ее первое задание. Ничего страшного: она же под его присмотром. А потом, когда полностью окунется в работу, сразу куда-то исчезнет ненужное волнение.

Новый, 1954 год отец и дочь Линицкие встречали вместе в уютном маленьком ресторанчике. Сидели, вспоминали Екатерину Фёдоровну, Бориса и, конечно же, маленькую Аллочку. Как она там? Справляется ли с ней бабушка? Леонид Леонидович ударился в воспоминания, рассказывал Галине о новогодних праздниках, которые ему довелось встречать одному, не только вдали от жены и семьи, но даже и от родного Отечества.

6 января Линицкий решил написать письмо в Москву жене. Разумеется, тогда он не знал, что это его письмо станет последним.

«Милая, родная моя Катенька!

Поздравляю тебя и ребят с Новым годом, в котором мы еще, к сожалению, не увидимся, но который желаю вам провести в полном здравии и благополучии. Вспомнились все годы, встреченные мной вдали от тебя. 1936, 1937, 1938, 1945, 1951, 1953 и 1954. Наиболее грустной и какой-то безнадежной была для меня встреча 1937 года. Я знал, что и следующий год мне придется еще встречать вдали от тебя и детей, и было очень мало надежд на то, что мне еще когда-нибудь суждено увидеть Вас. Предстояло два года мучений и очень вероятный одинокий конец.

Теперь все же не то. Если мы даже и не увидим Вас в этом году, но все же, несомненно, увидимся, и встреча наша от этого будет еще милее, еще радостнее. Не грусти, Катенька, и твое здоровье как будто еще на высоте, да и я еще чувствую себя достаточно крепким и совсем еще не старым. В прошлом году я просто шутил, подтрунивая над нашей “золотой осенью” и “осенними скрипками”. В действительности же я еще крепко в них верю.

Поздравляю тебя также с присвоением нам с тобой очередного звания, которого мы достигли без каких-либо талантов и даже удачи – медленно, но верно.

Пусть и Борис ориентируется в своей жизни не столько на свои способности и удачливость, сколько на упорство, выдержку и усидчивость. Только эти последние качества могут дать человеку правильное направление в жизни. Без них же даже самая большая даровитость не даст ничего путного. Сейчас ему надо упорно и усидчиво учиться, набираться прочных знаний и срочно повзрослеть.

Горданочке желаю новых успехов в учебе, добросовестного отношения к ее общественным нагрузкам и к… музыке.

Аллочке желаю расти, развиваться и быть послушной и совершенно некапризной девочкой.

Всем Вам желаю здоровья и полного благополучия.

Целую Вас всех крепко. Привет харьковчанам и всем знакомым.

06.01.1954 г. Леонид».

Ни сам Леонид Леонидович, ни Екатерина Фёдоровна тогда еще не могли, естественно, знать, что больше они никогда не увидятся не только в этом году, но и вообще. Это последнее письмо жене было написано 6 января 1954 года, а уже 25 января в Харбине Леонид Линицкий умер от сердечной недостаточности. Видимо, дали о себе знать старые раны и постоянное нервное перенапряжение. Не добавляли здоровья и тяжелые климатические условия жаркой Азии. И вновь его дочери, Галине Леонидовне, как и в случае со смертью бабушки, Марии Николаевны Дракиной, досталась самая печальная участь – сопровождать на родину гроб с телом отца.

В документе, подписанном руководством внешней разведки, в частности, указывалось: «При исполнении служебных обязанностей умер наш ценный нелегальный работник полковник Линицкий Леонид Леонидович… Он отдавал себя работе полностью, ставя общественные интересы выше личных. Готов был выполнить любое задание».

С воинскими почестями разведчик был похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.