Разум Вселенной

Надпись исчезла. На несколько секунд аудитория погрузилась в полный мрак. Потом сквозь глубокую, непроницаемую тишину прорвался слабый, едва слышный вибрирующий звук, напоминающий контральтовый женский голос.

— Вот так начинается всегда, — сказал Тенишев. — Каждая призма.

Теперь ясно слышался женский голос мягкого грудного тембра, чуть-чуть окрашенного в тон какого-то инструмента, вроде электрофона. В нем чувствовалась какая-то мелодия на трех-четырех нотах, составляющих короткие музыкальные фразы.

— Ээ-ии, аа-оо, — разобрал, наконец, Юрий, холодея от восторга. — Ээ-ии, аа-оо.

Да, это были слова, произносимые нараспев, отчетливо различимые два слова: сначала «эй», потом «Ао». И снова: «Эй, Ао, эй, Ао».

— Так начинается каждая запись. Сейчас появится изображение, — предупредил Тенишев.

Экран осветился туманным, дрожащим и переливающимся, как иней на солнце, сиянием. Голос продолжал говорить нараспев: «Эй, Ао, эй, Ао». На экране появилась картина ослепительно белых, мерцающих точек на угольно-черном фоне.

— По-видимому, это изображение звездного неба. Наши астрономы в настоящее время определяют основные созвездия, — пояснил Тенишев. — Сейчас будет перерыв. Изображение почему-то исчезает.

Экран погас. По нему пробегали неясные искры, световые полосы... Голос звучал все так же. И вдруг в черноте экрана снова вспыхнули белые мерцающие точки и пятна, медленно передвигающиеся в пространстве.

— Очевидно, это система, к которой относится планета, запустившая снаряд, — сказал Тенишев.

Теперь уже отчетливо было видно два пылающих пятна, двигающихся по сильно вытянутому эллипсу. Вокруг каждого из них вращался рой светлых круглых пятен.

— Система двойной звезды, — пояснил Тенишев. — Одна имеет шесть, другая семь спутников. Заметьте, на пятой орбите левой звезды крупная планета с собственными четырьмя спутниками. Вот это и есть она.

Рой поплыл навстречу, приближаясь. Вот уже в центре экрана появился большой шар, окруженный летящими вокруг него на разных расстояниях малыми шарами. Центральный шар приближался, вращаясь вокруг оси. Вот он занял почти весь экран. Уже вырисовывались какие-то пятна, неровности, впадины, моря и горные хребты на его поверхности. Голос все пел: «Эй, Ао». И вдруг все исчезло, по темному экрану побежали светлые полосы.

— Опять перерыв, — спокойно сказал Тенишев. — А сейчас самое интересное.

И снова из мрака зазвучал голос. Но это уже был другой голос, мужской, баритонального оттенка, хотя такой же певучий и мелодичный.

«И оэ, и оэ», — услышал Юрий.

— Видимость будет плохая, — снова предупредил Тенишев.

И вот свершилось чудо. Это было как вспышка молнии. На экране появилась вытянутая светлая фигура, напоминающая человеческую, возникла и исчезла, оставив неясное, раздражающее впечатление чего-то, исчезнувшего раньше, что с таким волнением хотелось рассмотреть. Вот она появилась снова.

Теперь был виден силуэт высокой стройной фигуры, сильно напомнившей человеческую и вместе с тем непохожую на нее. Как будто обрисовалась голова, плечи, руки. Да, это были существа, похожие на людей, такие же, как юноша и девушка из большого контейнера космического снаряда.

Голос пел: «И оэ, и оэ».

Экран потемнел, и снова по нему побежали полосы и искры, как будто вспыхнувшее на нем видение только почудилось взволнованным зрителям. Но оно появлялось. Оно было. Вот снова на какую-то долю секунды из мрака возник светлый силуэт и опять исчез. Но он был, он существовал, облик существа, похожего и непохожего на человека, взывающего сейчас к людям своим удивительным певучим языком, повествующим о неведомой планете и ее обитателях. И опять по экрану побежали искры и полосы. Голос умолк. В аудитории вспыхнул свет.

Буря аплодисментов покатилась по рядам. Все присутствующие в зале встали со своих мест, отчаянно хлопая. Председатель напрасно нажимал кнопку звонка. Овация длилась несколько минут. Наконец Тенишев снова взял слово.