Разум Вселенной

Штейн достал портсигар, постучал папиросой об его стенку и закурил, показывая этим, что беседа носит совершенно неофициальный характер.

— Вы только подумайте, друзья, — снова заговорил он, выпустив струйку дыма, — какие откроются перспективы перед медициной, если нам с вами удастся овладеть этим методом. Сотни лет, начиная с эпохи Возрождения, медицина мечтала о замещении пораженных тканей здоровыми, взятыми из другого организма, и не сумела решить эту проблему, поскольку организм неизменно оказывает противодействие вводимым в него чужеродным белкам. И вот решение найдено. Заместительная терапия становится возможной. И это решение основано на том, что вместо специфических белков мы вводим в организм, так сказать, их небелковый аналог, шифр, код, записанный в формуле ДНК, против которой иммунитета нет или он настолько слаб, что молекула ДНК выдерживает его действие.

— Но пока это только рабочая гипотеза, а не уже найденное решение, — сказал Андрей.

— Что значит рабочая гипотеза? — снисходительно возразил Штейн. — Если она базируется на необозримом арсенале фактов, полученных на самых разнообразных организмах...

— Но все эти факты относятся, кажется, только к низшим организмам — вирусным и фаговым тельцам, бактериям, — негромко, в тоне вопроса, опять перебил его Андрей.

— Верно, — подтвердил Штейн, как будто даже довольный активностью Андрея. — Но разве бесчисленные факты влияния измельченных, гомогенизированных тканей на развитие органов, построенных из таких тканей, не свидетельствуют о наличии какого-то молекулярного фактора, составляющего активное начало гомогенизированных тканей? А действие вытяжек из костного мозга на облученных животных? Множеством работ в этих вытяжках обнаружена ДНК. А превращение пола с помощью ДНК, выделенной из мужских или женских растений? Нет, Цветков, Всеволод Александрович развивает не рабочую гипотезу, а план наступления на последние непобежденные болезни, по его выражению.

— Изумительно! — вырвалось с восхищением у Зои.

— Если только ДНК действительно играет ту роль, которую ей приписывают, — угрюмо сказал Юрий и пожалел о своих словах. Он смотрел себе под ноги, но чувствовал, как сейчас же с выражением вежливого интереса повернулся в его сторону Штейн и взгляды студентов с любопытством перебегают с долговязой фигуры Юрия на спокойное лицо Штейна.

— Вам первому, Юрий Николаевич, предоставлена честь, — сказал Штейн мягко, — показать влияние. ДНК на кроветворную ткань после лучевого поражения.

— К сожалению, никакого влияния я не обнаружил, — ответил Юрий и опять пожалел о сказанном.

— В течение одного месяца? С первого августа по первое сентября? — с ироническим удивлением спросил Штейн. — Быстро же вы управляетесь с решением научных задач.

Студенты сдержанно засмеялись. Юрий посмотрел на Зою. На ее лице выражалось глубокое недоумение. «Зачем ты так себя ведешь?» — сказали ее глаза.

— Да уж так, — пробормотал Юрий сквозь зубы. — Извините меня, пожалуйста, Герман Романович, мне пора. Я подожду тебя внизу, в вестибюле, — обратился он к Андрею.

— Да, собственно, рабочий день кончился, — сказал Штейн. — Студенты могут идти отдыхать...

Юрий вышел, не дожидаясь, когда Штейн кончит разговаривать со студентами. На душе у него было тяжело. Вот и увиделись. Зоя даже и не посмотрела на него. Только под конец он удостоился ее негодующего взгляда. Юрий заметил и номер «Огонька» с портретом Зои, лежавший на столе, около места, где сидел Штейн. Заметил и взгляд, которым Штейн смотрел на Зою. И ее сияющие глаза, обращенные на Штейна.

Студенты спускались по широкой лестнице в вестибюль. Штейн и Зоя шли рядом, оживленно беседуя.

— Пошли, Юра! — сказала Зоя небрежно, через плечо, продолжая слушать своего собеседника.

— Я за вами, с Андреем, — ответил Юрий каким-то чужим голосом.

Штейн шел впереди, мягко ступая светло-серыми полуботинками по плотно укатанному битому кирпичу дорожки. Его окружали студенты.

— Ну, как дела, старик? — спросил Андрей, толкнув Юрия плечом. — Все бунтуешь?

— Нет, ты мне скажи, как ты выкарабкался, — перебил его Юрий. — Признаться, мы все струхнули, когда было ухудшение. А сейчас у тебя вид хоть куда!

— А ты думаешь, что я выкарабкался? — возразил Андрей, как-то странно посмотрев на Юрия. Они вышли на центральный проезд территории биофака и направились к воротам, постепенно отставая от идущих впереди.

— А разве нет? — с недоумением спросил Юрий.

— А что такое ремиссия, ты знаешь?

— При чем тут ремиссия? — возмутился Юрий. — Ремиссия никакого отношения к лучевой болезни не имеет, это состояние временного улучшения при лейкозах.

— Да, да, вот именно, при лейкозах. С такой ремиссией, мой друг, меня и выписали из больницы.

— Что ты несешь? — перебил его Юрий. — Понимаешь ты, что говоришь? Разве лейкоз может начаться сразу после лучевого поражения? Это же отдаленное последствие, которое раньше чем через пять-десять лет не отмечается.