Разум. Что значит быть человеком

На моей последней презентации по предмету профессора Брунера я признался, что меня интересует, какой вклад нейрональные процессы, которые разворачиваются в мозге находящихся в отношениях людей, вносят в социальную природу нарратива. Преподаватель только отчаянно взмахнул руками, и я понял, что построить мост между дисциплинами, между нейрональным и социальным, будет нелегко.

Позже я узнал, что независимые области знания вполне могут сходиться во взглядах и приходить к одним и тем же результатам (Wilson, 1998), но уже тогда у меня было ощущение, что я напал на след междисциплинарного понимания разума.

Даже если разные науки и их представители не могут найти точек пересечения, таким стечением наполнена сама реальность. Возможно, нейрональное и социальное — части одного фундаментального процесса: скорее всего, не социальные стимулы влияют на мозг, подобно тому как световые стимулы воздействуют на зрительный нерв, а нейрональное и социальное — суть единый фундаментальный поток некоего процесса. Но в чем заключается этот «некий процесс», который облегчит плодотворную товарищескую беседу между, например, нейробиологом и антропологом?

В нашем недавно сложившемся коллективе на этот счет не было консенсуса. Без определения того, что такое «разум», если не считать сведения его к «мозговой активности», было сложно прийти к какому-то общему пониманию связи между мозгом и разумом, не говоря уже об эффективном и уважительном общении друг с другом.

Казалось, рабочая группа была на грани распада.

Несмотря на то что в то время, в эпоху справочника «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, DSM), основное внимание уделялось моделям развития психиатрических заболеваний (и это сопровождалось все большим распространением методов психофармакологии и заявлениями ученых, что разум — результат работы мозга), обсуждения в нашей исследовательской группе были довольно напряженными. Можно ли считать разум просто мозговой активностью либо это что-то большее?

Из-за отсутствия общего взгляда на предмет мы зашли в тупик. Я вел дискуссии и был лично связан с каждым присутствующим — сам пригласил этих людей, поэтому чувствовал, что нужно срочно помочь им общаться и сотрудничать. Если группе суждено продолжить работу, требовалось что-то сделать.

Пятнадцатью годами ранее, еще студентом колледжа, в биохимической лаборатории я занимался поиском фермента, благодаря которому лосось способен переходить из пресной воды в соленую. А по ночам трудился на «горячей линии» по профилактике самоубийств. Как студент-биолог я узнал, что для выживания необходимы ферменты, а как волонтер — что грань между жизнью и смертью может определяться эмоциональным общением людей в минуту кризиса.

Я задумался: если у ферментов и эмоций есть какой-то общий знаменатель — хотя бы механизм выживания лосося и предотвращения суицида, — может быть, мозг и человеческие отношения тоже связывает что-то общее? Другими словами, если ферментативные молекулярные процессы активации энергии позволяют рыбе выжить, а эмоциональное общение двух людей возрождает надежду, не зависит ли сама жизнь от каких-то фундаментальных преобразований, общих для ферментативных энергетических процессов и энергии эмоциональных связей? Не сходятся ли в чем-то суть головного мозга и отношений? А если это две грани одной системы? А вдруг суть, связывающая мозг и отношения, раскроет природу разума? Вероятно, в этой сути есть то, что сможет принять каждый участник нашей группы, и это предотвратит распад группы из-за напряжения, непонимания и недостатка уважения?

Через неделю после первого собрания я отправился на долгую прогулку. В раздумьях бродил вдоль берега и смотрел на волны родного залива Санта-Моники. Размышления о том, как море встречается с сушей, и о своей жизни у этих песчаных дюн наполнили меня каким-то чувством непрерывности, соединяющим прошлое и настоящее, воду и землю. И мне показалось, что общий элемент у мозга и отношений — это волны. Волны энергии. Волны вечно меняются, ежеминутно возникают, создают динамичные схемы-образы — возникают и исчезают, меняются и раскрываются, влияют друг на друга.

Волны энергии возникают в виде паттернов, постоянных трансформаций энергетических потоков. Энергия способна принимать различные формы, например света и звука, спектра частот и распределения амплитуд. Даже время, видимо, связано с возникновением паттернов энергии. Современные физики меняют взгляды на природу энергии и реальности. С новой точки зрения застывшие волны энергии прошлого влияют на появление волн в настоящем и формируют еще не возникшие волны. Зафиксированное, возникающее и потенциальное, время легко включает изменения энергии вдоль спектра, простирающегося между возможным и действительным.