Разум

Яков был прав, когда говорил, что мир уже не станет таким как прежде. Вирус изменил его до неузнаваемости. Миром правила жестокость. Во многих странах, включая Россию, к власти пришли военные. Только они могли без лишних сантиментов и оглядки на демократические принципы и свободы нормализовать ситуацию. По закону военного времени уничтожались на месте беспризорные животные и люди, проявившие агрессию в отношении военных. Людей, предположительно зараженных вирусом, тех, кто просто вёл себя неадекватно, сгоняли в локальные зоны. Очень быстро был принят закон, по которому инфицированные люди приравнивались к беспризорным животным. И в случае, если за ними не приходили здоровые родственники, их стерилизовали (если они были моложе 40 лет) или усыпляли.

Практически во всех крупных странах под видом локализации эпидемии шёл большой передел власти, сопровождающийся геноцидом собственного народа. Менялась мораль, менялся образ жизни, менялась человеческая суть. Любого, несогласного с этим, могли объявить инфицированным и лишить всех прав.

Единственным слабым местом вновь нарождающейся системы власти было отсутствие противоядия «русскому гриппу». И эта «игла», таившая смерть новой империи, хранилась не в яйце, утке, зайце и т. д. (читай первоисточник), а лежала на коленях Даши, которая дремала на переднем сиденье пикапа, уверенно приближающегося к Москве.

Проводив утром Якова и Дашу, Сергей стал собираться сам.

— Сергей! Ты куда собрался? Яков велел оставаться здесь, — спросила его Катя.

— Мы уезжаем, — коротко ответил Сергей.

— Кто это мы? — уточнила Катя.

— Мы все. Ты, я и Алёнка. Он тебе дал пропуск?

— Да. Но сказал, что это на крайний случай.

— Крайний случай настал. У тебя остались родные? — спросил Сергей.

— Да. Мама в Зеленодольске.

— Тогда сначала заедем к ней. Потом к моим, в Ульяновск. Думаю, ты не против, если мы привезём твоей маме противоядие?

— А к моим родным в Новосибирск? — вступила в разговор Алёна.

— По ситуации, Алёнка! Если Бог даст добраться! — ответил Сергей, обняв Алёнку.

— Но Яков предупредил, что нельзя никому говорить, что у нас есть это противоядие. Это опасно, — продолжала сомневаться Катя.

— Опасно ждать Якова с новыми распоряжениями. Ему наплевать на нас. Он приехал сюда за лекарством и получил его. Что будет с нами дальше, его не волнует, — раздражённо сказал Сергей, — ты с нами?

— С вами. Подожди, только вещи соберу.

Через 20 минут внедорожник Сергея выехал за ворота лаборатории.

Яков был прав. По тем пропускам, что он дал Сергею, его заправили на ближайшей заправке и пропускали через все кордоны, не задавая лишних вопросов. Дорога до Зеленодольска заняла не больше 5 часов. Дорога была практически пустой. Изредка приходилось останавливаться, пропуская военные конвои.

В село Маевка, в которой жила Катина мама они добрались тоже без происшествий.

— Как жутко! — прошептала Алёна, когда они въехали в село.

Несмотря на то, что вечер только начинался, на улице было пустынно. Не было ни людей, ни животных. Вдоль дороги стояли брошенные автомобили, в обочине сиротливо лежала опрокинутая детская коляска. Вдали виднелся дым над недавно сгоревшим домом.

Они подъехали к дому, в котором жила Катина мама. Остановившись в нескольких метрах от крыльца, Сергей осторожно вышел из машины:

— Посидите пока. Я проведаю.

Он осмотрелся по сторонам. В доме напротив резко задёрнулись занавески, и чьё-то лицо скрылось в темноте комнат.

Сергей зашёл на крыльцо и постучал. Никто не отозвался. Тогда он осторожно попытался открыть дверь, она оказалась не запертой. Катя, не выдержав ожидания, выскочила из машины и вбежала в дом:

— Мама! Мама! — закричала она.

— Я тут одна не останусь! — вслед за Катей выскочила из машины Алёна.

Проверив весь дом, они так никого и не нашли. В доме был явный беспорядок. Разбросанные вещи, разбитая посуда. Катя со слезами на глазах вышла на крыльцо.

— В доме напротив кто-то есть, — сказал Сергей, выходя вслед за ней на улицу, — давай спросим.

Тем временем Алёна металась по дому в поисках выхода:

— Я тут одна не останусь! — испуганно твердила она, выбегая на крыльцо.

— Там тётя Маша живет, — сказала Катя и побежала через дорогу.

— Тётя Маша! Откройте! Это я — Катя! — Катя стучала в закрытые двери соседнего дома, — Вы не знаете, где моя мама?

За дверью послышалось тяжёлое старческое дыхание:

— Какая Катя?

— Катя Симонова. Дочка Людмилы Аркадьевны, Вашей соседки.

Дверь немного приоткрылась. Сквозь узкую щель приоткрытой двери на Катю посмотрел глаз тёти Маши:

— А с тобой кто?

— Это мои друзья.

— Они здоровые?

— Да. Конечно, здоровые. Мы хотели и маме лекарства дать. Не знаете, где она?

Сергей от этих слов напрягся и сильно ущипнул Катю за попу, пытаясь предостеречь её от лишних слов.

— Эээ! — повернулась она к нему, удивлённая таким поступком Сергея.

— Эээ! — повернулась к нему Алёна, недовольная тем, что он щипает за попу Катю.

— Мы из госпиталя, — не реагируя на возражения девушек, обратился Сергей к пенсионерке, — приехали поинтересоваться, не нужна ли ей какая-нибудь помощь?