Разудалые частушки для взрослых. Играй, гормон!

Возле речки, возле мосту

трава росла,

Трава росла шелковая,

Трава росла шелковая, муравая,

Шелковая, муравая, зеленая,

Траву в три косы косили

ради гостя,

Ради гостя, ради друга дорогого,

Ради друга, ради батюшки

родного.

Слышит, ноет мое сердце

ретивое,

Что задумал моя радость друг

жениться.

Он не хочет со мной

бедною проститься.

Заезжай, радость,

любезный друг, проститься,

Коль поедешь, моя радость,

друг, жениться.

Не равно с тобою, радость,

что случится.

Через реченьку поедешь,

друг, потонешь,

Через быстру понесешься,

захлебнешься.

Туто меня, молодешеньку,

вспомянешь,

Какова я, молодешенька,

бывала:

По утру рано-ранешенько

вставала.

На босы ноги башмачки

надевала,

Я на плечики салопчик

накидала,

На головушку платочек

повязала,

Встречу гостя дорогого

поспешала.

Волга-реченька глубока

Волга-реченька глубока,

Бьет волнами берега.

Мил уехал, не простился,

Знать, любовь не дорога.

Ой, туманы голубые,

Серебристая волна.

Неужели ко мне милый

Не вернется никогда.

Цвела вишня всем на диво,

Ветром сдуло белый цвет.

Я б другого полюбила,

Да любови в сердце нет.

Возле бережка крутого

День и ночь волна шумит.

Хорошо любить такого,

Кто любовью дорожит.

Над рекой стоят туманы,

Красна солнца не видать.

А мой милый меня вспомнит,

И его я буду ждать.

Вот мчится тройка почтовая

Вот мчится тройка почтовая

По Волге-матушке зимой,

Ямщик, уныло напевая,

Качает буйной головой.

«О чем задумался, детина? —

Седок приветливо спросил. —

Какая на сердце кручина,

Скажи, тебя кто огорчил?»

«Ах, барин, барин,

добрый барин,

Уж скоро год, как я люблю,

А нехристь-староста, татарин,

Меня журит, а я терплю.

Ах, барин, барин, скоро Святки,

А ей не быть уже моей,

Богатый выбрал, да постылый —

Ей не видать отрадных дней…»

Ямщик умолк и кнут ременный

С досадой за пояс заткнул.

«Родные, стой! Неугомонны! —

Сказал, сам горестно вздохнул.

По мне лошадушки взгрустнутся,

Расставшись, борзые, со мной,

А мне уж больше не промчаться

По Волге-матушке зимой».

Вот на пути село большое

Вот на пути село большое,

Куда ямщик мой поглядел,

Его забилось ретивое,

И потихоньку он запел.

«Твоя краса меня сгубила,

Теперь мне белый свет постыл.

Скажи, зачем приворожила,

Коль я душе твоей не мил?

По мне лошадушки сгрустятся,

Расставшись, бедные, со мной.

Они уж больше не помчатся

Вдоль по дороге столбовой.

Недолго песней удалою,

Недолго тешить седока.

Уж скоро, скоро под землею

Зароют тело ямщика».

Вот кто-то с горочки спустился