Разрыв-трава

* * *

Выставляет месяц рожки острые.
Вечереет на сердце твоем.
На каком-то позабытом острове
Очарованные мы вдвоем.

И плывут, плывут полями синими
Отцветающие облака…
Опахало с перьями павлиньими
Чуть колышет смуглая рука.

К голове моей ты клонишь голову,
Чтоб нам думать думою одной,
И нежней вокруг воркуют голуби,
Колыбеля томный твой покой.

Газэлы

Утишительница боли — твоя рука,
Белотелый цвет магнолий — твоя рука.

Зимним полднем постучалась ко мне любовь,
И держала мех соболий твоя рука.

Ах, как бабочка, на стебле руки моей
Погостила миг — не боле — твоя рука!

Но зажгла, что притушили враги и я,
И чего не побороли, твоя рука:

Всю неистовую нежность зажгла во мне,
О, царица своеволий, твоя рука!

Прямо на сердце легла мне (я не ропщу:
Сердце это не твое ли!) — твоя рука.

1915

* * *

Голубыми туманами с гор на озера плывут вечера.
Ни о завтра не думаю я, ни о завтра и ни о вчера.
Дни — как сны. Дни — как сны.
                              Безотчетному мысли покорней.
Я одна, но лишь тот, кто один, со вселенной
                                                  Господней вдвоем.
К тайной жизни, во всем разлитой, я прислушалась
                                                  в сердце моем, —
И не в сердце ль моем всех цветов зацветающих
                                                            корни?
И ужели в согласьи всего не созвучно биенье сердец,
И не сон — состязание воль? — Всех венчает единый
                                                             венец:
Надо всем, что живет, океан расстилается горний.

<1912–1915>

* * *

Господи! Я не довольно ль жила?
Берег обрывист. Вода тяжела.
Стынут свинцовые отсветы.
Господи!..

Полночь над городом пробило.
Ночь ненастлива.
Светлы глаза его добела,
Как у ястреба…

Тело хмельно, но душа не хмельна,
Хоть и немало хмельного вина
Было со многими роспито…
Господи!..

Ярость дразню в нем насмешкою,
Гибель кличу я, —
Что ж не когтит он, что мешкает
Над добычею?

* * *

Да, я одна. В час расставанья
Сиротство ты душе предрек.
Одна, как в первый день созданья
Во всей вселенной человек!

Но, что сулил ты в гневе суетном,
То суждено не мне одной, —
Не о сиротстве ль повествует нам
Признанья тех, кто чист душой.

И в том нет высшего, нет лучшего,
Кто раз, хотя бы раз, скорбя,
Не вздрогнул бы от строчки Тютчева:
«Другому как понять тебя?»

* * *

Дай руку, и пойдем в наш грешный рай!..
Наперекор небесным промфинпланам,
Для нас среди зимы вернулся май
И зацвела зеленая поляна,

Где яблоня над нами вся в цвету
Душистые клонила опахала,
И где земля, как ты, благоухала,
И бабочки любились налету…

Мы на год старше, но не все ль равно, —
Старее на год старое вино,
Еще вкусней познаний зрелых яства…
Любовь моя! Седая Ева! Здравствуй!

Ноябрь 1932