Разрыв шаблона

А церковь вдруг отказывает, ссылаясь на какие-то свои представления и запреты. Чем вызывает страшное удивление! Хотя, казалось бы, поразмыслив как следует, мы могли бы вспомнить, что церковь отделена от государства, и прийти к выводу, что в таком случае, наверное, это дело церкви. Не тут-то было! На наши нетолерантные рассуждения мы получим гневную отповедь: «Ничего подобного, это не дело церкви. Мы живем в цивилизованном обществе, а исходя из этого – извольте!»

И все остальные причитания мигом теряют всякий смысл.

«Извольте!»

«Вы обязаны!»

Для американца церковь, по большому счету, ничем не отличается от клуба. А у клубов нет никакого права отказывать личности, потому что право личности выше, чем право любой структуры. Мы же понимаем, что не может быть клубов, в которые запрещен вход, скажем, чернокожим. Что бы кто ни говорил. Потому что это дискриминация, нарушение прав человека. Или, допустим, не может быть клуба, куда нельзя ходить женщинам. Женщины тут же начнут кричать, что это нарушает их права. Хотя наверняка есть клубы, куда нельзя ходить мужчинам. Но кого волнуют права мужчин, когда они так долго нарушали права женщин! Впрочем, думаю, что мужчины и сами не захотят в такие клубы ходить.

Иными словами, выясняется, что государство не хочет быть отделенным от церкви, а хочет вмешиваться и заставляет переписать все доктрины и воззрения. Что, гомосексуалистов Бог не любит? А может, и любит. Так что, церковь, извольте не выпендриваться, а если к вам пришли за обрядом, совершайте обряд.

При этом где-нибудь в американской глубинке все будут читать Библию, понимать ее по-своему, будут уверены, что она написана только для них. Если кому-то недостаточно, для него напишут отдельную Библию. Как сейчас – раз права гомосексуалистов ничем не отличаются от прав натуралов, значит, у них есть и право на своего Бога. И раз есть King James Bible – Библия короля Иакова, то должна быть и Queen James Bible – Библия королевы Джеймс. Теперь у ЛГБТ есть отдельная Библия.

И вообще, говорят нам, давайте все-таки читать внимательно! Вот, например, в Левите – такой нехороший раздел – сказано: «Если кто ляжет с мужчиною как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них». Но мужчина и не возлегает с мужчиной как с женщиной! Он возлегает с ним как с мужчиной! Тот, второй мужчина, ведь не называет себя женщиной, он продолжает быть мужчиной. Так что здесь неточность. С чего вы решили, что ваша трактовка верна?

Когда я пытаюсь поиздеваться над моими приятелями, которые мне говорят: «Как же так, ты еврей, а ешь некошерные продукты?» – я возражаю: «Ну конечно, а вы покажите мне место в Писании, где сказано: Соловьев, не ешь лобстера! Ну этого же нет? Нет. Тогда чего вы от меня хотите? А, вы говорите, что еврей не должен есть креветок? Минуточку! Давайте-таки уточним, что такое чешуя…» И дальше начинаются умные разговоры. «Раздвоенные копыта? Видели бы вы это копыто! Дайте напильник, будем раздваивать!..»

Точно такие же умные разговоры заводятся по любому поводу. Тебе говорят: «У человека есть право на любовь? Есть. А у ребенка есть право на любовь? Ну мы же с вами понимаем после Набокова, что у детей тоже есть сексуальность. Они же имеют право любить? И что делать, если ребенок любит взрослого человека? Не надо мне говорить про педофилию! Речь не об отношении взрослого человека к ребенку. Речь об отношении ребенка ко взрослому. Имеем ли мы право отказать ребенку в любви?» И вот уже, как грибы после дождя, появляются педофильские объединения, которые примерно такими же рассуждениями обосновывают свою правоту и ведут активнейшую работу, целью которой является признание педофилии нормой.

Тут же поднимают голос кровосмесители: «Постойте, а почему я не могу любить своего родственника? Мы оба взрослые люди, в наших отношениях отсутствует насилие, все происходит по взаимному согласию. На каком основании вы отказываете нам в нашем праве любить? О какой морали вы говорите? Мы же говорим о том, что мораль подчиняется тому, что хорошо для человека. Ведь человек в центре всего. Нет никакого абстрактного Бога, который что-то там кому-то надиктовал. Да и вообще, мы же понимаем, что на самом деле никакого Бога нет, что религиозные запреты – это определенная условность, направленная исключительно на то, чтобы древнее общество могло, чтобы люди не отравились (отсюда указания, что можно и чего нельзя есть), либо чтобы человечество продолжало рожать. Вот и получается, что ничего нельзя».

Ты говоришь: «Подождите, с чего вы взяли?» Тебе отвечают: «Но это же очевидно. Мы же понимаем, что надо смотреть на все эти ваши религиозные глупости с позиции здравого смысла».