Разрушь меня

Я слышу внезапное движение и ныряю в ближайший переулок, мои пальцы сжимаются на рукояти пистолета. Теперь, когда я уже испытала, каково это — стрелять из оружия, я чувствую себя более уверенно с пистолетом в руке, я более осведомлена о том, чего ожидать и как оно действует. Но я не знаю, радоваться или ужасаться тому факту, что я так быстро срослась с чем-то столь смертоносным.

Шаги.

Я вытягиваюсь по струнке у стены, мои руки и ноги соприкасаются с шероховатой поверхностью стены во всех возможных местах. Надеюсь, что я достаточно скрыта в тени.

Интересно, кто-нибудь уже обнаружил Уорнера?

Я наблюдаю за тем, как солдат проходит прямо мимо меня. С его груди свисает несколько винтовок, в руке же у него — оружие чуть меньшего размера. Я перевожу взгляд на пистолет в своей руке и понимаю, что и понятия не имею, сколь много разных видов оружия существует.

Все, что я знаю, — это то, что одни больше, чем другие. Некоторые нужно постоянно перезаряжать. А некоторые, вроде того, что у меня в руке, — нет. Может, Адам научит меня в них разбираться.

Адам.

Я втягиваю воздух и настолько незаметно, насколько это возможно, продвигаюсь дальше по улицам. Я отмечаю впереди особенно темную тень, растянувшуюся на тротуаре, и стараюсь её обогнуть. Но по мере приближения понимаю, что это не тень. Это пятно.

Кровь Адама.

Я сжимаю челюсть до тех пор, пока боль не отпугивает рвущиеся наружу крики. Я делаю несколько быстрых, коротких вдохов. Мне нужно сосредоточиться. Мне нужно использовать эту информацию. Мне нужно обратить внимание на…

Мне нужно проследить за пятнами крови.

Кто бы ни утащил Адама, он еще не вернулся, чтобы прибрать за собой. На земле отчетливо видна череда капель, ведущая с главной дороги в плохо освещенный переулок. Свет настолько тусклый, что мне приходится нагибаться, чтобы разглядеть пятна на дороге.

Постепенно я начинаю терять из вида, куда они ведут. Их становится все меньше. Кажется, они окончательно исчезли. Не уверена, являются ли темные пятна, что я нахожу, пятнами крови, старой жвачкой, прилепленной к тротуару, или драгоценными каплями чьей-то жизни. След, ведущий к Адаму, закончился.

Я отхожу на несколько шагов назад и вновь отслеживаю кровавый путь.

Я проделываю это три раза, прежде чем прихожу к мысли, что они, должно быть, затащили его внутрь. У меня перед глазами старая стальная конструкция с еще более старой дверью, которая выглядит так, словно её никогда не открывали. Она выглядит так, словно её годами не использовали. И я не вижу других вариантов.

Я кручу ручку. Закрыто.

Я использую весь свой вес, чтобы во что бы то ни стало открыть её, врезаюсь в нее, но все, чего я добиваюсь, — синяки по всему телу. Я могу прострелить замок, так же, как - я видела - это делал Адам, но я не уверена как в способности точно целиться, так и в мастерстве владения пистолетом, и не думаю, что могу позволить себе шуметь. Я не могу дать им обнаружить меня.

Должен быть другой вход в это здание.

Но другого входа нет.

Мое разочарование растет. Отчаяние парализует.

Истерика грозит сломать меня, и я хочу кричать до тех пор, пока не станет моих легких.

Адам в этом здании. Он должен быть в этом здании.

И я стою прямо у входа в здание и не могу попасть внутрь.

Этого не может быть.

Я сжимаю кулаки, пытаюсь побороть сводящую с ума пустоту, заполняющую меня с головы до ног, но чувствую себя озверевшей. Дикой. Сумасшедшей. Адреналин ускользает, моя сосредоточенность ускользает, солнце садится на горизонте, и я вспоминаю Джеймса и Кенджи, и Адама, Адама, Адама, и руки Уорнера на моем теле, и его губы на моих губах, и его язык, пробующий мою шею и литры крови повсюду повсюду повсюду, и я делаю нечто глупое.

Я ударяю по двери.

В одно мгновение мой разум осознает движение мышц, и я готовлюсь к столкновению стали с моей кожей, готовлюсь к ощущению того, как ломается каждая кость в моей правой руке.

Но кулак проходит сквозь двенадцатидюймовую сталь, словно та сделана из масла. Я поражена. Я прикладываю ту самую неустойчивую энергию и изо всех сил пинаю дверь. Я пользуюсь руками, чтобы порвать сталь в клочья, продираясь сквозь металл словно дикий зверь.

Это невероятно. Опьяняюще. Абсолютная дикость.

Так я, должно быть, проломила бетон в пыточной Уорнера. Что означает, что я все еще без понятия, как именно я проломила бетон в пыточной Уорнера.

Я забираюсь в образовавшуюся дыру и проскальзываю в тень. Это не сложно. Все помещение погружено в темноту. Здесь нет ни единого источника света, ни звука чего-либо работающего на электричестве. Просто очередной заброшенный склад, оставленный на веление природы.

Я проверяю пол, но не нахожу никаких признаков крови. Мое сердце в один миг стремительно взлетает и также стремительно мчится вниз. Мне нужно, чтобы с ним все было хорошо. Мне нужно, чтобы он был жив. Адам не мертв. Он не может быть.

Адам пообещал Джеймсу, что вернется за ним.

Он не нарушит это обещание.

Поначалу я двигаюсь медленно, беспокоясь, что вокруг могут быть солдаты, но вскоре понимаю, что в здании ни души. И решаю бежать.