Разрушь меня

— Что... почему? — Мои глаза смаргивают слёзы, руки не слушаются, мое сердце заполнено взволнованной надеждой.

Он кусает нижнюю губу. Смотрит в сторону. Гуляет взглядом по стене. Его рот открывается и закрывается несколько раз, перед тем как слова вырываются:

— Потому что я знаю тебя, Джульетта... Я... Боже... я просто... — Он прикрывает рот ладонью, кладет пальцы на шею. Трет лоб, закрывает глаза, сжимает губы. Открывает их. — Это был день, когда я собирался поговорить с тобой. — Странная улыбка. Странный смех. Он пробегает рукой по волосам. Смотрит в потолок. Поворачивается ко мне спиной. — Я бы наконец поговорил с тобой. Я бы наконец поговорил с тобой, и я… — Он качает головой и смеется другим, болезненным смехом. — Господи, ты меня не помнишь.

Проходят сотни тысяч секунд, я не могу перестать умирать.

Я хочу смеяться и плакать, кричать и бежать, и я не могу выбрать, что сделать в первую очередь.

Я признаюсь.

— Конечно, я помню тебя. — Мой голос — сдавленный шёпот. Я сжимаю свои закрытые глаза. Я навсегда запомнила, каждый сломанный момент в моей жизни. — Ты был единственным, кто смотрел на меня как на человека.

Он никогда не говорил со мной. Он никогда не говорил ни слова мне, но он был единственным, кто осмелился сесть рядом с моим забором. Он был единственным, кто заступился за меня, единственный человек, который боролся за меня, единственный, кто бил по лицу того, кто кинул камень в мою голову. Я даже не знаю, как сказать «спасибо».

Он был ближе всего к другу, которого у меня никогда не было.

Я открываю глаза, и он стоит прямо передо мной. Мое сердце — как поле цветущих лилий под стеклом, стучит, как капли дождя. Его челюсть сжата, глаза жесткие, кулаки напряжены.

— Ты всегда знала? — Три тихих слова, и он прорывает мою плотину, открывает мои губы и крадет мое сердце снова и снова. Я с трудом могу чувствовать слезы, которые текут по моему лицу.

— Адам. — Я стараюсь смеяться, и мои губы сдавливают рыдания. — Я бы узнала твои глаза в любой точке мира.

И это все.

На этот раз нет никакого самоконтроля.

На этот раз я в его руках напротив стены, и я вся дрожу, и он так нежно, так осторожно прикасается ко мне, словно я из фарфора и могу разбиться.

Он проводит руками вниз по моему телу, лаская взглядом мое лицо, сердце бешено колотится, и я схожу с ума.

Щеки мои горят, под ложечкой засосало, и я начинаю тонуть в волнах эмоций и шторме прохладного дождя, все, что я чувствую, — силу его силуэта рядом с моим, и я никогда, никогда, никогда не хочу забыть этот момент. Я хочу впитать его в мою кожу и сохранить навсегда.

Он берет мои руки и прижимает их к своему лицу, и я знаю: до этого я никогда не знала красоту человеческих чувств. Я знаю, что до сих пор плачу.

Я шепчу его имя.

И он дышит тяжелее, чем я, и внезапно его губы оказываются на моей шее, и я задыхаюсь и умираю, и хватаюсь за его руки, и он касается меня, касается меня, касается меня, и я гром и молния и задаюсь вопросом, когда, чёрт побери, я проснусь.

Один, два, сотню раз его губы пробуют заднюю часть моей шеи, и мне интересно, можно ли умереть от эйфории. Он встречается со мной взглядом, только когда заключает мое лицо в свои ладони, и я краснею от этих стен удовольствия, и боли, и невозможности.

— Я так давно хотел поцеловать тебя. — Его голос хриплый, неровный, глубоко в моем ухе.

Я застываю в ожидании и предвкушении, и я так волнуюсь, что он поцелует меня, так волнуюсь, что он не станет этого делать. Я смотрю на его губы, и я не понимаю, как мы близки, пока не разъединились.

Три различных электронных сигнала кричат, отражаясь по комнате, и Адам смотрит мимо меня, словно не может понять, где он. Он моргает. И бежит к панели связи, нажать нужную кнопку. Я замечаю, что он все еще тяжело дышит.

Я дрожу.

— Имя и номер, — требует голос по интеркому.

— Кент, Адам. 45B 86659.

Пауза.

— Солдат, знаете ли вы, что камеры в комнате были отключены?

— Да, сэр. Мне дали прямой приказ демонтировать устройства.

— Кто отдал приказ?

— Уорнер, сэр.

Пауза дольше.

— Мы будем проверять и подтверждать. Несанкционированный доступ к устройствам безопасности может повлечь за собой позорное увольнение, солдат. Я надеюсь, что вы знаете об этом.

— Да, сэр.

На линии затихают.

Адам резко падает к стене, его грудь вздымается. Я не уверена, но кажется, что его губы дергаются в крошечной улыбке. Он закрывает глаза и выдыхает.

Я не знаю, что делать с облегчением, растекающимся по моим рукам.

— Иди сюда, — говорит он, его глаза все еще закрыты.

Я на цыпочках подхожу вперед, и он притягивает меня в свои руки. Вдыхает запах моих волос и целует меня в лоб, я никогда не чувствовала ничего более невероятного в моей жизни. Я даже не человек больше. Я что-то большее. Солнце и луна слились, и земля перевернулась с ног на голову. Я чувствую, что в его объятьях я могу быть именно такой, какой хочу быть.

Он заставляет меня забыть тот ужас, на который я способна.

— Джульетта. — Он шепчет мне на ухо. — Мы должны убираться отсюда.

Глава 23