Разреженный воздух

Он не может тебе помочь, сказала она, так ясно, как будто она стояла на обычной разговорной дистанции. Хотя, это был не голос. Не настоящий. Если он это сделает, мне придется принять меры. Ты хочешь, чтобы я уничтожила его? И детей? Я сделаю. Это, действительно, ничего для меня не значит.

Она не была моей дочерью.

Она была Демоном.

Подойди ко мне, сказала она. Подойди ко мне, и больше не придется страдать. Ты этого хочешь, не так ли? Я обещаю тебе, что сделаю это безболезненно.

- Льюис, - сказала я громче. - Льюис, черт возьми, посмотри!

Ты только все усложнишь, в конце концов.

Она повернулась и пошла обратно в лес. Исчезла. Я не могла даже разглядеть следы, где она стояла.

- Что? - прокричал Льюис мне, неожиданно оказавшись рядом со мной и склонив ко мне голову, чтобы быть услышанным из-за шума. Тупой стук лопастей вертолета был очень громким теперь. - Что случилось?

Поверит ли он мне, если я расскажу ему? Или подумает, что я просто окончательно растеряла последние мозги? Сейчас там ничего нельзя было увидеть, и, расширив свои чувства, как Льюис и Дэвид учили меня, я ничего не обнаружила. Ничего, кроме шепота деревьев и медленного, спящего присутствия, которое, я предположила, было тем, как я сейчас воспринимала Землю.

- Ничего, - сказала я. - Не бери в голову.

Я смотрела, как вертолет начал снижаться. Я удерживала волосы от резких, ледяных порывов ветра, и отступила с Льюисом, чтобы дать ему место для посадки. Как только вертолет приземлился, моторы замедлились, но не остановились. Эмблема на боку была в виде какой-то печати, которую я не узнала.

Мускулистого телосложения человек, хорошо закутанный в зимнюю экипировку, выскочил из пассажирской двери, пригнулся, как делают люди инстинктивно, когда острый металл разрубает воздух прямо на уровне головы, и поспешил мне навстречу по снегу. Он что-то крикнул мне, что прозвучало как, Подвезти? и это меня устраивало.

Я помогла Льюису погрузить Черис и Кевина в вертолет, и пристегнула себя для грохочущей, шумной поездки.

Теперь ты в безопасности, сказала я себе. Все хорошо.

Но, в действительности, я в это не верила.

* * *

Если я когда-то и бывала в вертолете прежде, я этого не знала, но одно можно было сказать точно: уверена, что мне это не понравилось.

Глухой рев роторов не давал мне забыть, что те хрупкие лопасти были всем, что стояло между этим лязгающим металлическим насекомым и катастрофой, и я не могла без содрогания подумать о всех тех вещах, что могли произойти со всеми этими очень хрупкими деталями, включая меня.

Это была также тяжелая поездка, полная сильных ударов, толчков, снижений, поперечных кренов и других захватывающих противоречий силы тяжести. Я держала глаза плотно зажмуренными, вцепившись в удерживающий ремень, и делала вид, что не напугана до потери сознания.

Льюис, рядом со мной, был таким расслабленным, подумала я, что он действительно мог провалиться в сон. Он держал меня за руку - не в романтическом плане, и он, наверное, пожалел об этом, когда я от ужаса периодически впивалась ногтями в его кожу. Родившись джентльменом, он не убрал руку. С другой стороны от него примостился Кевин, согнувшийся, словно ему требовалась помощь с раной живота. Его лицо было напряженно и выглядело на годы старше, чем несколько минут назад, хоть Черис и прижималась к нему как зимнее пальто. Я чувствовала непонятную вину, как будто там было нечто, что я могла сделать.

Демон похож на меня.

Да, это заставило меня чувствовать себя чертовски виноватой, и ничего с этим не поделать. Я понятия не имела, что скажу любому из них, когда уровень шума упал настолько, чтобы вообще позволить мне что-либо сказать.

Медработник завернул каждого из нас в теплые одеяла, но поскольку никто из нас не имел явных кровоточащих ран, в этом и заключалось все наше медицинское лечение. Хотя, они дали нам кофе, горячий и крепкий из стального термоса. Я была права. Я люблю кофе. Даже черный.

Вертолет, на протяжении почти всего полета, был окутан низкими, темными облаками, а восходящие и нисходящие потоки трепали нас из стороны в сторону, вверх и вниз, пока не возникло ощущение, будто этот чертов металлический монстр превратился в игрушку на эластичной веревочке. Я не знала, как долго мы пробыли в воздухе, поскольку постоянная останавливающая сердце паника превратила полет в бесконечный, но это не могло быть слишком долго. Когда мы опустились ниже облаков, прямо на вершину расчищенной посадочной площадки, у меня колени подкашивались от благодарности.