Разреженный воздух

– Да. – Мадекве отошла в сторону, давая нам пространство. Внезапно она показалась очень усталой. – Я сделала все, что могла, Вейл. Если бы ты не ударил меня в спину, возможно, до этого бы и не дошло.

То, что возникло между нами в лифте «Ареса Акантиладо», то, что ударило, словно молния в Колыбель-Сити, сейчас озарило нас снова и смяло в своих руках, как горшечник сминает неподатливую глину. Это чувство нельзя было винить в том, что после мы разбежались в разные стороны.

– Все в любом случае свелось бы к одному, – тихо сказал я. – С такими, как мы, по-другому не бывает.

– Так мы будем давать объявление или нет? – Малхолланд, похоже, оправился от той паники, которую я заметил на его лице, когда чуть не убил. – Должен сказать, меня уже тошнит от того, что Флот и Земной надзор строят меня у всех на виду, а затем бросают в подвешенном состоянии.

– Заткнись, – рассеянно велела Мадекве, – мы до тебя доберемся.

– Прошу прощения, мисс Мадекве?

– Для вас – полковник Мадекве. И вы прекрасно меня поняли, губернатор. Вейл, тебе лучше посидеть со всеми остальными.

Я устало кивнул в знак согласия, затем покосился на Малхолланда.

– Эй, придурок. Похоже, ты ей тоже не нравишься.

Казалось, внутри него щелкнул какой-то переключатель. Он покраснел и с яростью набросился на Мадекве.

– Могу я напомнить вам… полковник, что без меня никакой Двадцать Седьмой статьи не будет. Без меня вы просто банда мародеров по лицензии. И позвольте сказать вам, что без моего одобрения вашим людям будет гораздо труднее управлять этим стадом в Долине. Эти бараны доверяют мне, ждут от меня руководства. Не от Флота, не от КОЛИН, не от Ассамблеи Хартии. От меня. Их губернатора. Вам нужно, чтобы я впарил им эту херню, и вы это прекрасно знаете. Так что я бы посоветовал вам держать язык за зубами.

Что-то изменилось в лице Мадекве. Малхолланд заметил это и осекся.

– Губернатор Малхолланд, – официальным тоном произнесла она. – Тот факт, что вы готовы предать своих граждан ради иммунитета от судебного преследования и обеспеченной старости на Земле, не вызывает у меня большого желания обращаться с вами вежливо. На самом деле меня от вас немного подташнивает.

Парочка морпехов встретила эту фразу восторженными возгласами.

– И если вы намекаете, что можете отказаться от нашего соглашения, я должна предостеречь вас от подобных действий. Никто не предает Командование специальных операций по собственной прихоти. Мы не политики, и наказание за предательство будет жестоким. Я ясно выразилась?

– Яснее некуда, – раздался тот же голос.

Я криво ухмыльнулся Мадекве.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я его все-таки прирезал?

– Я велела тебе сесть, Вейл.

Я уже хотел послушаться, но тут увидел, что Малхолланд переключил свое внимание на меня. На его губах появилась кривая улыбка, тяжелое возбуждение от близкого столкновения никуда не делось.

– Да неси чушь, сколько хочешь. У тебя был шанс, и ты его проебал. Надо было ухватиться за этот момент, как за пару хороших сисек, сынок, и заставить его визжать, словно стриптизершу. Это же первое правило. Появляется первоклассная киска – и ты хватаешь ее и сильно сжимаешь. Если ты еще…

– Ах ты, кусок дерьма!

Малхолланд дернулся как от пощечины, затем дернулся еще раз. Четкое и ровное эхо выстрелов разнеслось по комнате, на парадной белой рубашке губернатора расплылись пятна крови. Он вскрикнул, отшатнулся назад, замахал руками, словно мог отразить ими выстрелы.

И сквозь все это доносился голос Арианы, которая кричала на него так, словно изливала нескончаемый поток горя: «Ах ты, кусок дерьма, мы тебе доверяли, урод…»

Второй пистолет Чаканы, брошенный к ногам Ари и всеми позабытый.

Ариана разрядила в Малхолланда всю обойму быстрее, чем я сумел это осознать, и ни один из морпехов КСО не оказался достаточно быстр или готов к тому, чтобы ее остановить.

* * *

На моих глазах Чармс вскинул свой украденный «глок» и всадил в Ариану несколько пуль. Сомневаюсь, чтобы он промахнулся.

Я бросился на него, игнорируя всех остальных собравшихся в комнате. Он заметил мое приближение и сменил прицел, но слишком поздно. Я врезался в него, схватил ствол пистолета и повалил противника на пол. Всю оставшуюся во мне ярость я вложил в отвлекающий крик ему в лицо и короткий колющий удар в горло. Чармс задохнулся и потерял концентрацию, я одной рукой отбил пистолет в сторону, а большим пальцем второй ткнул ему в глаз и засадил до второй фаланги. Мастер-сержант закричал и забился, выронив «глок». Я потянулся за пистолетом, почувствовал, как большой палец согнулся и царапнул о твердый костяной край глазницы. Чармс кричал благим матом, словно демон, выпущенный Супаем из ада, он колотил меня кулаками, терзал мою руку, пытался стряхнуть с себя. Большой палец хрустнул, и я почувствовал, как он оторвался словно гнилой зуб. Подавив вспышку боли, я с яростью приставил «глок» к подбородку Чармса и нажал на крючок.