Разреженный воздух

«Слишком много подвижных частей, которые мы не можем контролировать. В критически важный момент мы, скорее всего, окажемся в меньшинстве».

«Я работаю над этим».

* * *

Чакана ответила почти мгновенно – примем за факт, что у ДПБ системы связи были защищены куда надежнее, чем у сакранитов. Однако вид у нее был совсем не дружелюбный.

– Предполагается, что ты мертв, Вейл.

– Пустила слезу, да?

Ее улыбка походила на лезвие бритвы.

– Сплюнула в канаву на бульваре Хайек, тебя устроит?

– От тебя, Никки, я возьму все, что смогу получить. Давно разговаривала с Сакаряном?

– Я стараюсь не делать этого без крайней необходимости. Не мог бы ты просветить меня, во что вы двое там играете?

– Слишком рано. Новости все равно уже устарели, а я сейчас немного занят. Но у меня есть одно предложение, которое тебе, возможно, захочется услышать. Тебе же никогда не нравился Сакарян в должности комиссара, да?

– Переходи к делу.

– Я к тебе кое-кого отправлю. Парня зовут Себ Луппи, он журналист. – Я увидел на ее лице насмешку и догадался, что Чакана, вероятно, уже просматривает на боковом экране данные Луппи. – Не обращай внимания на его резюме за последние пять лет, он орешек покрепче, чем кажется. И ему есть что рассказать. Тебе нужно доставить его в безопасное место где-нибудь в центре города, в такое, о котором Служба маршалов не знает и куда не сможет попасть.

– Служба маршалов?

– Я так и сказал. И лучше тебе пристроить к нему в качестве нянек с полдюжины своих лучших головорезов из ближайшего окружения. Я думаю, у Луппи достаточно информации, чтобы нейтрализовать Сакаряна раз и навсегда.

Долгая пауза.

– И что именно, по-твоему, я должна со всем этим сделать, Вейл?

– Что хочешь, Никки. Это твое решение, не мое. Только не говори потом, что я никогда ничего для тебя не делал.

* * *

Идальго, по крайней мере, оказался совсем не таким, как я боялся.

Есть особый вид силовиков, к услугам которых Флот любит обращаться, когда начинает пахнуть жареным: я уже сталкивался с ними, в последний раз, когда они пришли за Хольмстремом и ядром искусственного интеллекта «Невесомого Экстатика II». Мертвые глаза, полное отсутствие любопытства, функционирование на кажущихся нечеловеческими уровнях и глубинах – они меньше похожи на людей и куда больше на какую-то разновидность пистако или, может, огбанье Мадекве. Смотришь в лицо такому и ловишь себя на мысли: а вдруг, ну просто вдруг, какая-нибудь военная лаборатория где-нибудь действительно сорвала джекпот в деле подготовки воинов будущего и придумала нечто действительно постчеловеческое?

По крайней мере, в лице Идальго не чувствовалось этой угрозы с машинными глазами и мертвой душой. Нет, выведенная на большой бранегель фигура, разумеется, носила шрамы, свидетельствующие о том, как далеко он продвинулся – изможденная пустота и мрачная сила воли проявлялись в его чертах и манере речи, а темную щетину с левой стороны обритого черепа рассекал настоящий шрам. Но его гештальт светился изнутри проницательным умом и немного странным, порывистым чувством юмора.

При других обстоятельствах он мог бы мне понравиться.

– Хакан Вейл, – произнес он. – Вот так сюрприз. Ты же знаешь, что мертвецам положено лежать смирно, да?

– Да, я слышал что-то подобное.

– В таком случае, полагаю, что херня про «Блонд Вайсьютис», которую ты заставил Учариму скормить мне, – просто лажа. И ты связываешься со мной по этому каналу – а это значит, тебе его дала Мадекве. Значит, ты и до нее добрался, да?

Я пожал плечами.

– Или она добралась до меня. Есть ли разница, кто именно?

– Я так понимаю, мои люди мертвы.

– Да. Температура поднималась слишком быстро, не было времени ее регулировать. Извини.

– Не стоит. Они не соответствовали идеалам добропорядочных граждан даже для этого конца Разлома. – Он протянул руки ладонями вверх. – Местные долбоебы, вот как с ними быть?

Я подумал о Торресе и Учариме, о тех силах, которые их сформировали, и неожиданно почувствовал, как во мне просыпается непрошеная злость.

– Слишком долго ты тут торчишь, да? – холодно спросил я.

– Не спрашивай. Чего ты хочешь, Вейл?

– А чего хочет любой оверрайдер? Спасти корабль. Я был в Рое, когда убирали Нгату-Маклина, я из первых рядов видел, как выглядит полноценное развертывание Флота. Я не хочу, чтобы это повторилось здесь.

– Тогда тебе охуенно не повезло, оверрайдер. Торрес мертв и сгинул, «Седж» очистили склад сразу же после первого взлома. Какие бы там ни остались образцы, они, скорее всего, все отправились в промышленный испаритель. У меня больше нет доказательств, позволяющих действовать через голову КОЛИН. Придется форсировать этот вопрос. Взять Малхолланда под военную охрану, заставить его применить Двадцать Седьмую статью с немедленным вступлением в силу. А после этого… что ж, ставок больше нет.

– Примените Двадцать Седьмую, и через два дня получите полноценное вооруженное восстание, и вы это знаете. Нет более верного способа объединить фрокеров и умеренных, к ним, возможно, даже сакраниты подключатся. Они возьмут штурмом особняк губернатора, чтобы вернуть Малхолланда.

Он фыркнул.