Разрезающий лабиринт

Александра знала точное место, куда нужно приложить руку, распластав ладонь с вытянутыми пальцами. Высокочувствительные сканеры прикрывало тонкое закаленное стекло, и все это больше походило на мистику, чем на реальность. Раздался мелодичный отрывистый стрекот — звук из потустороннего мира для распластавшихся на земле людей. Громкий щелчок, визг металла, и гигантская дверь со скрежетом уехала вправо. Люди восторженно ахали, чувствуя гулкую дрожь земли. Из зияющего входа лилось слабое красноватое свечение, в котором виднелись первые ступени, по спирали спускавшиеся в темноту.

Стражники выстроились вокруг проема, тесно сомкнув ряды, лицами наружу. Пусковые лучи образовывали яркую синюю решетку, удерживающую от нападения даже самых одержимых паломников. Успокаивающий гул лучей непостижимым образом заглушал скрежет двери, уезжающей в бетонную щель.

— Я пойду одна, — заявила Александра и почувствовала, что охранникам этого отчаянно не хочется.

Однако им хватило ума промолчать. Паломники, конечно, поразятся ее храбрости, хотя совершенно безосновательно. Если бы в Глэйд прошел кто-то, кроме Михаила, она бы знала. Никто не проходил. Кроме того, в пещерах хранился солидный арсенал оружия. Нет, надо идти одной. Ей не нужны свидетели того, что может произойти.

Александра переступила через порог, поставив ногу на незаметный выступ, включающий механизм закрытия двери. Вновь раздались грохот, дрожь, скрежет движущегося металла. Глядя на следы, оставленные в пыли Михаилом, она стояла неподвижно, пока не закрылась с глухим стуком дверь.

Когда канули в небытие последние отголоски этого звука, наступила полная тишина. Александра закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Нет никаких сомнений: Михаил знает, что она ступила на лестницу, ведущую в пещеры. Вот только как он отреагирует? В Глэйд никто не спускался больше года. Она начала спуск, идя по стопам бога.

2 Минхо

Сирота нес караул на стене больше десяти часов. Мышцы затекли, суставы болели, внизу позвоночника начинались мышечные спазмы, пока не сильные. И давал о себе знать голод. Черт, как же хотелось есть! Жаль, что нельзя спуститься с отвесной стены, подойти к убитым человеку и лошади и полакомиться их мясом. Все равно, чьим. Разжечь костер, отрезать несколько кусочков плоти, поджарить…

Наверное, он сходит с ума.

Наконец послышался далекий свист — звук, от которого любому Сироте захочется петь, танцевать или плакать от радости. А то и все сразу. Через минуту после свистка появился другой Сирота. Они не обменялись ни словом, не встретились взглядом. Позже, в тесных казармах, где Сироты спали, ели, читали, играли, они могли расслабиться и вести себя как друзья. А на посту они были безымянными слугами, устремленными к единственной цели — защищать Остатки нации. У Сирот не было ни родителей, ни братьев, ни сестер, ни друзей. Только враги.

Сирота подошел к ближайшей башне, проскользнул в видавшую виды деревянную дверь и, ритмично перескакивая через ступеньки, спустился на семь этажей вниз, в полуподвал. Ниже уровня, где он жил, был только один этаж, название которого не поощряло к визитам. Этаж назывался Адом. Сирота был там только однажды: доставил своего товарища, который нарушил правила и приютил пришельца с Севера. С тех пор он часто видел Ад во сне и надеялся, что этого больше не случится наяву. Он знал, что до самой смерти не забудет душераздирающих тоскливых криков узников, умоляющих о помощи; пот, кровь, сальные волосы, вытаращенные глаза, смрад, грязь. Странно, что он так живо запомнил это ужасное место, побывав там один-единственный раз.

В жизни Сироты существовало правило: когда тебя посылают к дьяволу, нужно показать знак своей любимой религии, чтобы обезвредить мерзкое проклятие. А если не суеверен, то просто бей в морду или по яйцам. Без разницы.

Сирота шел по сырым извилистым коридорам своего мира. Черный камень стен выглядел так, будто взорвался и застыл тысячу лет назад. Очевидно, так и было. Столицу Остатков нации перенесли в крепость еще до рождения Сироты, и он плохо знал ее историю. Сирот такие вещи не особенно интересовали. Однако он защищал это место достаточно долго, чтобы знать: за много лет проводилось множество ремонтных работ и усовершенствований. Живущие в этих стенах могут еще долго не волноваться за свою безопасность.

Он прошел мимо нескольких караульных, сидевших за столами с масляными лампами, которые отбрасывали жирные тени на стены и потолок. Сироты знали друг друга в лицо, и его никто ни о чем не спросил. Другие часовые тоже возвращались в казармы, и по мере продвижения людей в коридорах становилось больше. Наконец он добрался до Казармы номер Семь и ввел в механический терминал на входе свой код. Это означало, что Сирота официально закончил дежурство.