Разрешаю смотреть

Они собирались жить вместе, и в случае с Немцевым это не пустой звук, уверена в этом! Я уверена, эта блондинка была для него чем-то нереально особенным! Долбаной первой любовью! Его первой женщиной… это с ней он научился так целоваться?

И я ни черта не святая! Я хочу кричать! Я ревную. Ревную его к ней. К их прошлому. Меня колбасит так, что начинают дрожать руки.

Я хочу услышать от него сама не знаю что. Поэтому несу всё, что приходит на ум:

— Так я — это запасной аэродром? Лекарство от депрессии?

— Твою-ю-ю-ю ма-а-а-ть… — тянет он, запрокидывая голову.

— Отвези меня домой! — выкрикиваю, зачем-то отстегивая ремень. — Я в эту квартиру даже пальцем не ступлю! Зови туда свою... одноклассницу.

— Пздц, женскую логику подвезли? — рыкает он, заводя мотор.

— Скучал? — звеню я в ответ.

— Пристегни ремень!

— Не родился ещё тот мужик, который будет мне указывать, что делать, — шиплю я и, прежде чем он успевает тронуться с места, открываю дверь.

Выпрыгиваю из машины под накрапывающий дождь и, на ходу осмотревшись, несусь в сторону леса и оборудованных детских площадок.

Глава 21

— Меня достали твои бабы! — кричу, не оглядываясь, когда слышу, как за спиной ударяются об асфальт подошвы его кроссовок.

Несмотря на весь этот винегрет в моей голове, я бы убила его, если бы он за мной не пошёл. Если бы он не пошел, я бы собрала Адель и уехала домой прямо сегодня. И никогда бы не вернулась в его любимую глухомань!

Сердце отбивает чечётку, изобличая эту ложь.

Я бы вернулась. Потому что не могу быть от него далеко. Я люблю его как ненормальная.

В локоть впиваются Федины пальцы, и от резкого рывка я разворачиваюсь на месте как юла. Мои волосы взметаются воздух. Рыжие и яркие. Бьют его и меня по лицу.

— Нравятся блондинки? — пытаясь вырвать руку, выкрикиваю я.

— Я уже отвечал на этот вопрос, потряси мозгами! — рычит мне в лицо, дёрнув на себя.

На его щеке капля дождя, а глаза такого же цвета, как крепкий кофе, и они пылают искрами гнева. Перехватив повыше локтя, тянет меня за собой, как куклу.

— Отпусти! — взвиваюсь я, потому что он движется в сторону знакомого подъезда, а я не хочу!

Не хочу переступать порог той квартиры… Пытаюсь тормозить пятками, но Федя прёт как танк туда, куда ему нужно. Его почти невозможно вывести из себя, но, кажется, мне это удалось. Триумфа от этой победы я совсем не чувствую, потому что все мои чувства — чёртов винегрет!

— Ты поэтому не хотел, чтобы я приезжала, да? — спрашиваю у его затылка с фальшивой усмешкой. — Может, вы решите всё начать сначала, а я болтаюсь под ногами?! Так?

— Ты болтаешь языком. Причём всякую херню! — Впечатывает он таблетку в замок домофона.

— Я туда не пойду! — выкрикиваю, когда он распахивает дверь. — Ты для неё эту хату строил! Вот и живи с ней там!

Мне даже не приходится напрягаться, чтобы извергать из себя поток этого дерьма. Он сам!

— Я у тебя не спрашиваю, — выдаёт Федя, затаскивая меня в подъезд, как какого-то нашкодившего котёнка. — Хочешь другую хату? Придётся подождать!

— Отпусти…

В ответ он наклоняется и забрасывает меня на плечо.

— Немцев! — взвизгиваю, переворачиваясь вверх тормашками. — Отпусти!

— Хрена с два я тебя отпущу.

Быстро переставляя ноги, несёт меня к лифту, разместив свою ладонь на моей заднице и собственнически её сжав. На мне нет трусов, и от неожиданности я охаю.

— Думаешь, если ты сильнее, тебе всё можно?!

— Ага, — цокает он. — Примерно так.

Бьёт по кнопке вызова лифта и опускает меня на ноги только тогда, когда эта чёртова металлическая коробка начинает движение вверх. Опускает, но не отпускает. Окружив своим телом, вдавливая меня в металлическую стену и упираясь в неё руками над моей головой.

Повсюду его запах и его громкое дыхание.

Закрыв глаза, пытаюсь бороться с подступающими слезами.

— Вдохни, мать твою! — рычит Федя. — И успокойся. Что произошло? У меня были до тебя отношения, хочешь поговорить об этом? Давай поговорим.

Теперь он решил поговорить!

Теперь я точно знаю, что хочу от него услышать. Я хочу от него слово на букву “л”. Вслух. Я никогда не думала, что услышать эти слова от парня будет так важно. Необходимо. Самой мне хочется кричать ему об этом.

Смотрю в его лицо, рвано глотая воздух, который с трудом проталкивается через горло.

Я люблю его! И я не отдам его какой-то там королеве местного сельпо! От мысли, что она знает о нём что-то, чего не знаю я, меня опять терзает ревность.

— Ты когда молчишь, это, пиздец, пугает, — кружит он глазами по моему лицу.

— Ты её любишь? — хриплю я, повторяя свой недавний вопрос.

Федя прикрывает глаза и делает очень глубокий вдох, будто собирается со всеми моральными силами на свете.

— Уже нет, — смотрит на меня сверху вниз, поджав губы.

От облегчения делаю короткий выдох.

— А любил? — мой голос опять хрипит, и я смотрю в его глаза, ища там ответы.

— Блять, Тоня! — рычит он, запрокидывая голову.

— Просто скажи правду!

Посмотрев на меня серьёзно, злится и проговаривает:

— Да, любил. Все ждали, что мы поженимся. Отец квартиру подарил. Внуков захотел. У Римки отца нет, только мать. Она всегда семью хотела.