Разрешаю смотреть

Федя стонет надо мной, вколачиваясь в моё взбесившееся тело. До того момента, пока сам не замирает. Кончает с тихим рычанием, вжав мои бёдра своими в пол. Цепляюсь за него, потому что потеряла любые ориентиры в пространстве и времени. Через моё тело проходят и проходят импульсы, и я не понимаю: то ли умираю, то ли наоборот!

Через вечность начинаю различать что-то вокруг: жёсткий пол под собой, тяжёлое горячее тело сверху, прерывистое дыхание у своего виска. Запахи. Запах секса и Феди. Наши соприкасающиеся животы. Его. Внутри и вокруг себя. Мягкие волоски у него в паху и внизу живота. Его колотящееся сердце.

Сглатываю, пытаясь смочить высохшее горло, и дрожащим голосом сиплю:

— Немцев… что это было?

Его нос вдыхает и выдыхает воздух, щекоча мой влажный висок. Сделав три медленных глубоких вдоха, так же сипло предполагает:

— Интервью?

Глава 19

Просыпаюсь оттого, что одной стороне моего тела холодно, а второй жарко. Ощущение такое, будто мои бедро, грудь и правую руку засунули в печку. Первое же движение заставляет тихо захныкать. Каждую мышцу в теле покалывает и щиплет, а внутренняя поверхность бёдер вообще горит огнем. Я не удивлюсь, если обнаружу у себя между ног мозоль.

— Чёрт… — бормочу, приподнимая голову и щуря глаза.

Из окна от пола до потолка в комнату сочится серый свет. Мы не задернули шторы, хотя они тут есть. Тяжёлые и дорогущие.

Который час?

Снова роняю голову на плечо Феди, пытаясь проморгаться.

Хозяин этих безумных квадратных метров не шевелится и на первый взгляд не дышит, но его кожа подо мной такая горячая и пахнет божественно возбуждающе…

О нет…

Хватит… На сегодня.

За прошедшую ночь мы занимались сексом трижды. И каждый раз это было как чёртов гормональный взрыв. В третий раз это вообще произошло случайно. Кажется, я наполовину спала. И он тоже. Я просто пошевелилась, и он пошевелился в ответ. А уже через секунду: я на спине, он сверху.

Подтягиваю одной рукой сползающее с нас одеяло, снова разлепляя глаза и накрывая вместе с собой подкачанную голую задницу Феди и поясницу с ярко выраженной границей густого загара.

Улыбаюсь, кусая губу.

Главная новость на сегодня — Немцев спит так, будто здесь один: распластавшись на животе поперек кровати и сгребя руками обе подушки. Мне же предложено сиротливо жаться к нему там, где найду себе место. Не представляю, как он с такими повадками вообще умудрялся существовать в доме своего старшего брата. Даже если не брать в расчёт его монашескую кровать, мне кажется… для него в том доме было слишком людно.

Зачем он вообще туда поехал?

Согнув ногу в колене, прохожусь стопой по его голени, а пальцами руки щекочу рёбра и каменный бок.

За этим не следует никакой реакции, поэтому я выползаю из-под одеяла и ставлю ноги на ледяной пол, пытаясь припомнить, где находится моя одежда. Хоть что-то из неё! Осматривая комнату, вспоминаю о печальной участи своих трусов...

— Куда ты? — тихое бормотание из подушек.

— Боишься, что я потеряюсь? — спрашиваю, поворачивая к нему голову.

— Я тебя везде найду, — не двигаясь, сипло заверяет Федя. — Давай ещё поспим...

Его голова провалилась между подушками, а дыхание глубокое и спокойное.

— Я не могу спать, когда голодная, — сообщаю вяло.

Мой организм перешёл в режим экономии энергии, и я мечтаю съесть что-то жирное и сладкое.

Федя делает глубокий вдох и на выдохе напрягает тело, потягиваясь.

— Ты не видел мой телефон? — Плотоядно наблюдаю за игрой мышц на его спине и ягодицах.

В ответ получаю что-то невнятное и неразборчивое.

Простонав, встаю с кровати и на цыпочках бегу в ванную. Оказавшись на подогретом кафельном полу, открываю шкаф, в котором заготовлена целая тонна полотенец и всякой разной дребедени, включая одноразовые тапочки, как в отеле.

Душ оформлен в виде глубокой ниши. Ну или пещеры, если хотите. Странная хрень без стеклянных перегородок, а на стене и полу фреской выложено какое-то непонятное римское сражение. Ванна на вид по стоимости как почка и установлена на резных ножках с когтистыми лапами на концах.

— Поклянись, что ты в этом интерьере никакого участия не принимал, — говорю, пуская в душе воду и делая погорячее.

Спиной чувствую приближение Немцева.

Сжимаюсь от удовольствия, когда горячие капли обжигают кожу.

Федя сонно трёт лицо ладонями, доставая из шкафа полотенце для себя и бросая его на мраморную столешницу умывальника.

— А что, не видно моей руки кругом?

Прыскаю от смеха, собирая волосы и закручивая их в рогалик на макушке, чтобы не намочить.

Волчья морда на его бедре скалится, когда он идёт ко мне. Голый, расслабленый и заспанный. У него на щеке след от подушки, и веки всё ещё поднимаются с трудом. Но мы со вчерашнего вечера ни разу не отошли друг от друга дальше чем на метр, и, когда я пошла ванную, нисколько не сомневалась в том, что через секунду он притащится следом.

— Хочу тебя… — произносит хрипло, сгребая меня в охапку и прижимая спиной к своей груди.

От удовольствия повсеместно покрываюсь мурашками. Мне так хорошо, что я забываю о существовании внешнего мира с его проблемами и прочей дребеденью.