Разрешаю смотреть

Выдохнув, взбегаю на второй этаж и возвращаюсь в свою комнату, на ходу стягивая платье.

Я влажная повсюду.

Влетев в душ, смываю с себя следы аморального преступления и самой лучшей прелюдии в моей жизни. Плеснув на руку гель для душа, тру ладонями живот и свою татушку.

Маленькую звездочку прямо под бедренной костью. В том месте, где её можно увидеть только в том случае, если я вдруг окажусь без трусов.

Я думала, он не заметил… она настолько крошечная, что я сама её не всегда нахожу.

Выбрав жёлтые кружевные стринги, собираю волосы в хвост и надеваю первые попавшиеся шорты и майку.

Через пятнадцать минут спускаюсь вниз, ища глазами черноволосый затылок, но его нигде не видно, а Макс шлёт мне хмурый взгляд с другой стороны двора.

Отправляю ему виноватую улыбку и продолжаю высматривать его брата.

Не сослал же он его в Сибирь?

— Идём, там пенная вечеринка! — Тянет меня за руку Адель, визжа от восторга.

Даже своё восемнадцатилетие я отмечала с меньшим размахом, а ведь Сене стукнуло далеко не восемнадцать!

В половине девятого вечера небо взрывается искрами фейерверка, а Феди по-прежнему нигде не видно.

Ну и где ты?

Я не могу с ним связаться, потому что у меня нет его номера и потому что я боюсь звонить ему и… казаться навязчивой.

Ещё неделю назад я бы так и сделала. Позвонила бы сама. Но не теперь, когда Егор открыл мне глаза...

Но после того что произошло между нами в последние сутки, я… я просто не могу уйти спать в свою комнату.

Помогаю Адель умыться и, уложив её перевозбужденное восьмилетнее тело в кровать, спускаюсь вниз.

В доме колоссальный бардак и оглушающая тишина.

На кухне горит тусклый свет, и Женина мама стряхивает с тарелок остатки еды в измельчитель, перед тем как утрамбовать ими посудомойку.

Я уверена, она не должна этого делать, потому что это обязанность клининговой компании. Тем не менее вдвоём мы справляемся быстрее.

— Спасибо, Тоня, — говорит она, перед тем как подняться наверх. — Выключишь тут всё?

— Хорошо, — киваю, протирая столешницу.

Погасив свет в гостиной, заглядываю в гараж.

Скутер Феди стоит на своём месте, а “вольво” Макса нет.

На цыпочках пробираюсь в его спартанскую комнату и тихо прикрываю за собой дверь, стараясь не наделать шума. Здесь никого нет, только тихо работает кондиционер. Взяв из шкафа футболку Немцева, переодеваюсь в неё и забираюсь в его кровать, обнимая подушку, которая пахнет им.

* * *

Приглушённые голоса за дверью будят меня, будто толкнув. Моргая, пытаюсь вспомнить, где нахожусь.

Узкий матрас и узкая маленькая подушка.

— Бедный мой Немцев… — бормочу, не представляя, как он здесь спит.

Как в армии?

У него же, наверное, ноги свисают. А ведь в эту каморку его загнали мы с Адель, не захотев делить одну комнату на двоих.

Мой рыцарь...

Приподнявшись на локтях, всматриваюсь в темноту и шарю рукой по тумбочке, чтобы найти свой телефон. Время на экране — почти три часа ночи. Я два часа проспала. Одна, в Фединой постели.

Где его опять носило?

— Это что, претензия? — слышу приближающийся голос Макса, и он разговаривает на повышенных тонах, отчего моё сердце нервно дёргается. — Я сутки как домой вернулся и в этом месяце больше поездок не планирую.

Слышу шаги, а потом отрывистый вопрос Феди:

— Мы что, тебе не семья?

Не моргая, блокирую телефон.

Эмоции младшего Немцева я чувствую даже через дверь. Его голос грубый и какой-то надломленный. Моё сердце делает в груди кульбит. Сажусь на кровати, подтянув ноги к груди и обхватив их руками.

— Моя семья спит наверху, — жёстко отрезает Макс. — Я думаю, это не новость.

Его ответ почему-то задевает меня сильнее, чем я могла бы представить. И я почему-то не сомневаюсь в том, что для Феди ответ Макса был очень важен. После жёстких слов брата он молчит целую вечность, а потом говорит:

— Ясно. Спасибо, что разрешил пожить.

Повернув ручку, приоткрывает дверь в комнату.

Теперь моё сердце подпрыгивает к горлу.

Он что, уезжает?

— Тебе здесь всегда рады, — удерживает его Макс. — Тебе и Кириллу.

Чувствую себя ужасно. Уверена, этот разговор совершенно не для моих ушей. Или чьих-то ещё.

— Учтём, — бросает Федя, шире открывая дверь, и на пол ложится полоска жёлтого света.

Вижу его жилистый гибкий силуэт в проёме, изнывая от волнения.

— Если что-то понадобится, звони. — Кладёт Макс ему руку на плечо.

Федя отвечает глубоким молчанием и заходит в комнату. Щелчок выключателя, и под потолком вспыхивает свет.

Жмурюсь и сажусь, спуская босые ноги на пол.

— Что случилось? — спрашиваю взволнованно, как только вижу выражение его лица.

Оно напряжённое. Напряжённое настолько, что я сама напрягаюсь в ответ, мгновенно перенимая его настроение.

Резко поворачивает голову, замерев у шкафа.

Он меня не заметил, и это о многом говорит. Он вообще мыслями где-то в другом месте, вижу это. В каком?

Посмотрев на моё лицо, пробегается глазами по моим голым ногам и, отвернувшись, говорит:

— Я уезжаю. Через три часа самолет в Москву.

Горло сдавливает спазм.

Уезжает…

— Ты в Москве живёшь? — задаю самый важный в этом году для себя вопрос.

Подняв руки, достает с верхней полки шкафа кожаную дорожную сумку и швыряет её на стул, говоря: