Разрешаю любить или все еще будет

Я так и сделал. Мне не отказали. Добавив к собранным ранее документам, направление от завода я обрел уверенность в себе и успешно сдал вступительные экзамены. Пятерок у меня не было, но в институт я был принят. Правда, на вечернее отделение. Однако трудности меня не пугали. Желаемое было достигнуто. Радость моя светилась на лице, я торопился похвастаться своими успехами близким мне людям, ну понятно матери, отцу и, конечно же, Кустиной. Но для этого мне нужно было подойти к Фокову. Для чего я позвонил ему домой по телефону. Он обрадовался моему звонку и согласился со мной встретиться. Я не стал у него расспрашивать о Нате, но в мыслях у меня была уверенность в том, что он приедет навстречу не один, а с ней. Я намеревался плюнуть на договоренность с другом и отбить Кустину. Мне достаточно было час-другой побыть с ней вместе и все — она моя.

В назначенное время я поехал в город и встретился на вокзале с Евгением. Он был один. Я не удержался:

— Ты, что же это без Наташи приехал. Она, что не смогла? — спросил я у друга. — А может, что-то случилось? Говори, не молчи!

— Да нет! Ничего, не случилось! — сказал Фоков, — У Наташи третий трудовой семестр. Она уехала на работы. Стройотряд, понимаешь?

— Да, понимаю! Ну, а как же ты? — снова задал я ему вопрос. Мне не верилось, что я не увижусь с девушкой. Ната просто обязана была порадоваться за меня, поздравить с успехом и поцеловать на виду у Фокова. Как я не пытался забыть о ней, особенно после того неудачного ее замужества, не мог. Отодвинуть девушку от себя мне было трудно. Кустина притягивала меня.

— Я, не смог поехать, — ответил Евгений, — думаешь, оставил бы ее одну? Нет, ни за что. Она такая влюбчивая. Теперь мне не по себе. Наташа где-то, там — далеко, работает в колхозе с ребятами студентами. У нас такие есть — палец в рот не клади, а я здесь, в городе… — и Фоков замолчал.

— Да ладно тебе переживать, — бросил я ему, — ничего страшного с ней не случиться. Говори, отчего ты сам не поехал?

— Не знаю, следует ли мне перед тобой открываться? — выдавил из себя друг и внимательно посмотрел на меня. — У нас в семье кавардак: ушел отец. Он настоял на том, чтобы я побыл с матерью. Та плачет, переживает. Я теперь днями торчу дома — ее успокаиваю. Она должна привыкнуть жить одна, без отца.

Я попытался отвлечь друга от грустных мыслей, для чего повез его к себе домой. Отец отсутствовал, а мать копалась в огороде. Правда, когда я с Фоковым поднялся на крыльцо, она оставила прополку гряд, и пришла поговорить с нами. В разговоре с моей матерью Евгений ни словом не обмолвился о том, что у него случилось в семье. Я также смолчал.

Для меня рассказ товарища явился новостью, но только не для моей матери. Она хорошо знала о семейной жизни Фоковых и, не принуждая Евгения делиться своим горем, попросила нас и дальше оставаться друзьями, помогать друг другу.

— Ты, Евгений, хорошо знаешь какого быть студентом: старшекурсник уже, а Юрий, он только что поступил. Ему трудно, а еще трудно вдвойне, потому что он кроме учебы должен будет работать на заводе. У него ведь вечернее отделение.

Я недолго радовался своему успеху — зачислению в институт. Неделю, не больше разрешил себе отдохнуть, а затем пошел устраиваться на завод. Мать пыталась меня удержать, требовала, чтобы я еще немного погулял, а вот отец одобрил мою инициативу:

— Молодец Юрий! — сказал он. — Ты правильно поступаешь. Тебе необходимо до начала занятий в институте втянуться в работу, а уж затем найти способ совмещать ее с учебой. Работа — для тебя будет практикой. Без практики специалист не специалист, а так недоразумение какое-то…

Долгое время я не хотел верить тому, что Станислав Александрович с Лидией Ивановной уже больше не живет — связал свою судьбу с молодой городской женщиной. Но однажды, когда Евгений при странных обстоятельствах попал в больницу, я встретился с ней, хотя, особого желания общаться и не испытывал. Она сама мне позвонила по телефону и настояла. Женщина, не понятно, что только в ней нашел Станислав Александрович, была невысокого роста, кругленькая, как пышка, правда с выразительными глазками, сверкая ими, она, сославшись на занятость мужа — отца Евгения — попросила меня помочь парню. Почему она так поступила мне было ясно без слов — любила Станислава Александровича и из-за боязни его потерять готова была все сделать лишь бы не допустить возобновления раз и навсегда прерванных отношений его с Лидией Ивановной.