Разорванное пространство

– Вы говорили об этом Сении Фундапеллонан?

Графиня Лагос посерьезнела:

– Нет. Это было бы слишком жестоко.

– Даже притом, что вы считаете, будто ваша дочь жива?

– Лорд Марс, вы любите мою дочь?

– Я… она мне нравилась.

– Но вы ее не любите?

– Нет.

– А Сения Фундапеллонан – да.

– Понимаю.

– Рада за вас.

– Если в том гробу не Кива, тогда кто? И где она сама?

– Я не детектив, лорд Марс. Но на его месте я бы проверила, не пропала ли за последние несколько дней какая-нибудь молодая женщина такого же роста, цвета кожи и телосложения. Я могла бы также попытаться найти ту «скорую», которая доставила ее в больницу. Подозреваю, что это было бы непросто.

– Попрошу кое-кого этим заняться, – сказал Марс.

– Да, конечно. Относительно того, где она сейчас, – вы говорили, что она намеревалась совместно с имперо внести хаос в планы Надаше Нохамапитан?

– Да, именно так мне говорила имперо.

– В таком случае, полагаю, именно этим она сейчас и занимается.

– Надеюсь, вы правы.

– Я тоже надеюсь, лорд Марс. Пока же буду делать на публике вид, будто оплакиваю мою дочь.

– Вполне разумно, – кивнул Марс. – Как долго вы намерены пробыть в системе?

– Неизвестно, – ответила графиня. – У меня хватает здесь дел. Предполагаю, что имперский флот хочет встретиться со мной насчет оперативной группы, которую они планируют собрать в системе Икойи. И, помимо всего прочего, что бы ни происходило с имперо и моей дочерью, мне хотелось бы при этом присутствовать. Намечаются весьма впечатляющие события, и я не представляю, как могла бы их пропустить.

Наконец дело дошло до данных о Разрыве.

Из них Марс узнал две вещи. Во-первых, ученые Свободных систем, свободной Конфедерации звездных систем, занимавших то же пространство, что и нынешняя Взаимозависимость, чрезвычайно продвинулись в понимании Потока и его динамики. Марс мог потратить всю оставшуюся жизнь на изучение данных, которыми с большой неохотой снабдила его Кардения, но так и не добраться до сути.

Объем данных был столь велик и от Марса была скрыта столь большая часть сведений о природе Потока, что его охватила неподдельная злость. Наблюдения и структуры, на описание которых его отец потратил тридцать лет, приводились в приложениях в столь доходчивом виде, что казались почти тривиальными. Мысль о том, что вся эта информация, все эти знания пребывали в забвении полторы тысячи лет, ненадолго повергла Марса в состояние, которое можно было описать лишь как экзистенциальное отчаяние.

Но лишь ненадолго, ибо данные в конце концов были у него в руках. Ему хотелось купаться в них, наслаждаться ими, прослеживать каждую их нить, чтобы увидеть, куда она ведет и что означает. На это, однако, у него не было времени. В данный момент перед Марсом стояла задача спасти миллиарды жизней или, по крайней мере, выяснить, возможно ли это. С большой неохотой он отложил почти все данные в сторону, сосредоточившись на тех, которые, как он видел, относились к рассматриваемой проблеме.

Во-вторых, он узнал, что ученые Свободных систем были не слишком умны.

К примеру, они понимали, что Поток вибрирует, но не понимали, что это жидкость.

Ну, приблизительно. Попытка описать математическую реальность Потока человеческим языком выглядела примерно как попытка описать содержимое словаря с помощью танца. Поток на самом деле не вибрировал и не вел себя как жидкость в том смысле, как понимал это человеческий мозг. Точнее было бы сказать, что среди нескольких пространственных измерений, некоторые из которых были вложены друг в друга, а некоторые проявляли себя лишь частично, существовала несущая частота Потока, которым можно было управлять, меняя его энергию и теоретически вызывая тем самым расширение, сжатие или перемещение в обычном пространстве-времени отмелей и течений Потока. Именно так Свободные системы разрушили течение, ведшее из их части космоса, течение Потока, создав гиперпространственный эквивалент резонатора, введя его в течение Потока и приведя в действие, после чего случился Разрыв.

Но при этом они не понимали, что динамически Поток ведет себя не как энергия, а как жидкость, распространяя аналоги волн сжатия и генерируя области низкого давления. Взорвав свою резонирующую бомбу, ученые Свободных систем не просто увеличили амплитуду Потока, но и вызвали процесс кавитации, наполнив его многомерными пустотами, коллапс которых сотряс Поток.

Эхо резонатора Свободных систем в конце концов угасло, повлияв лишь на течение Потока, которое тот разрушил. Но последствия кавитации продолжали распространяться по Потоку, дестабилизируя ту его часть, которая была связана со Взаимозависимостью, и не только. Насколько мог понять Марс, из расчетов следовало, что распространение продолжается, отдаваясь эхом по всей необъятной территории Потока.

Расчеты, касавшиеся как кавитации, так и вибрации, наличествовали полностью. Либо ученые, участвовавшие в создании резонатора, который разрушил течение Потока из Свободных систем, чего-то не учли, либо понимали последствия, но решили ими пренебречь.