Разобщённые (ЛП)

Выдержка из журнала «Индепендент», Великобритания

«ГОПНИКИ, ЛОБОТРЯСЫ, ПОДОНКИ»:

КАК МАСС-МЕДИА ДЕМОНИЗИРУЮТ ТИНЭЙДЖЕРОВ

Ричард Гарнер, издатель образовательной литературы, пятница 13 марта 2009 года

Согласно недавно проведённым исследованиям, средства массовой информации изображают мальчиков-подростков «отморозками», в результате чего сами подростки начинают относиться друг к другу с опаской.

Цифры показывают, что за последний год больше половины сюжетов о тинэйджерах в общенациональной и региональной прессе (4.374 из 8.629) так или иначе касались преступности. Самое распространённое слово, описывающее подростков — это «отморозки» (591 раз), за ним идёт «хулиганьё» (254 раза), «отвратительно» (119 раз) и «дикари» (96 раз). Другие термины, часто используемые в отношении детей: «гопники», «лоботрясы», «скоты», «бессердечные», «сволочи», «подонки», «монстры», «бесчеловечные» и «опасные».

Исследование, проведённое по поручению организации женщин-журналисток, показывает, что наилучший шанс для подростка заслужить симпатии прессы выпадает ему лишь тогда, когда означенный подросток умер.

«Встречаются отдельные репортажи, в которых мальчики-подростки характеризуются позитивно: „примерный ученик“, „ангел“ и даже „идеал сына для любой матери“, — заключают исследователи, — но, к сожалению, эти слова относятся только к тем подросткам, которые умерли страшной безвременной смертью».

Полностью статью можно прочитать здесь:

http://www.independent.co.uk/news/uk/home-news/hoodieslouts-scum-how-media-demonises-teenagers-1643964.html

36 • Коннор

Коннор вымещает свою злость на боксёрской груше по крайней мере два раза в день. А куда деваться? Если он не будет этого делать, то наверняка обрушит всю свою горечь на голову какого-нибудь бедолаги: лентяя, не желающего чистить сортиры; или дурёхи, пронёсшей с собой на Кладбище мобильник — ей, видите ли хотелось позвонить своим друзьям и сообщить, где она находится. Или того пацана, что куражится над каждым сообщением об атаке хлопателей, осёл... Коннор лупит грушу с такой силой и бешенством, что странно, как она до сих пор ещё не лопнула.

Рисы больше нет.

Прошёл уже месяц. Коннор уверен, что она умерла — от рук юновластей, или «прогрессивных граждан», или ещё кого. Не имеет значения, что ей семнадцать и она инвалид, а значит, расплести её по закону нельзя. Всевидящее правительство, как правило, оказывается весьма близоруким, когда дело касается наблюдения за правомочностью действий собственных служб.

Коннор сильно переменился.

Он чувствует — вернулись его прежние привычки и старые модели поведения. Те самые, из-за которых в своё время угодил под раздачу. Парень возвращается мыслями к тем временам, когда был ещё не расплётом, а всего лишь проблемным подростком. Сейчас он опять проблемный подросток, но теперь на его плечах лежит ответственность за сотни таких же проблемных детей. Вот только... Он не может отделаться от мысли, что причина не только в нём одном. Ему кажется, что его агрессия исходит от руки Роланда.

— Если хочешь уйти, никто не станет тебя упрекать, — говорить ему Старки как-то вечером за игрой в бильярд. — Может, тебе и надо бы пойти поискать Рису. А Кладбищем могут заняться другие. Трейс, например. А то и Эшли или Хэйден. — О своей кандидатуре он помалкивает, что само по себе весьма показательно. — Может, проведём выборы, когда ты уйдёшь. Демократия так демократия.

— И тебе уже гарантирована по меньшей мере четверть голосов, не так ли? — говорит Коннор без обиняков.