Разобщённые (ЛП)

Лев вытаскивает кошелёк в полной уверенности, что налички у него не хватит, но надо проверить, прежде чем спрашивать Маркуса. Пока он копается в кошельке, девочка внимательно рассматривает его.

— По-моему, я тебя знаю, — говорит она.

Лев успевает подавить тяжёлый вздох. Ну вот, начинается.

— Точно! Ты тот парень — хлопатель! Ух ты, я продаю печенье знаменитому хлопателю!

— Я вообще-то не хлопнул, — сухо говорит Лев. О, повезло, у него в кошельке завалялась двадцатка. Он протягивает её девочке. — Вот. Спасибо за печенье. Сдачу оставь себе.

Но та вместо того, чтобы взять деньги, упирает руки в бока и продолжает внимательно изучать Лева.

— Хлопатель, который не хлопает. Зачем тогда становиться хлопателем? Ведь вся идея в том, чтобы хлопнуть?

— Пожалуйста, уходи.

Он машет купюрой, но девчонка по-прежнему не обращает внимания на деньги.

— Оставь их себе. Печенье — пусть это будет мой тебе подарок.

— Нет. Бери деньги и уходи.

Она неотрывно смотрит ему прямо в глаза.

— Хлопатель, который не хлопает. Представляю, как это разозлило людей в высоких кругах. Тех самых, что тратят уйму времени и денег на то, чтобы каждая хлопательная акция прошла без сучка без задоринки.

Сердце Лева проваливается даже не в пятки, а прямиком в Китай.

— Эти организаторы выступают за прогресс, ко всяческим регрессам, то есть к отступлениям, не привыкли, и хлопатель, который провалил свою миссию, оказывает дурную услугу всем нам — он порочит наше доброе имя.

Она улыбается и широко разводит руки.

— Маркус! Дэн! — вопит Лев. — Ложись!

— А вот и другой подарок, — говорит девочка, — сейчас я его тебе распакую! — и сводит ладони вместе.

Лев прыгает через диван, и в этот момент раздаётся хлопок. Взрывом мальчика отбрасывает к стене, диван опрокидывается сверху, зажав его между стеной и спинкой. Звон бьющегося стекла, грохот падающих балок — и стреляющая боль в ушах, такая ужасная, что ему кажется, будто у него треснула голова. Через несколько мгновений грохот стихает, оставляя в голове оглушительный звон. Леву кажется, будто наступил конец света.

Дым жжёт лёгкие, глаза слезятся. Лев сталкивает с себя диван и, бросив взгляд через комнату, видит там свою кровать — ещё несколько минут назад она находилась на втором этаже, а сейчас валяется посреди гостиной, как выброшенные на берег обломки кораблекрушения. Верхнего этажа больше нет, как нет и крыши. Над головой лишь затянутое тучами небо, а вокруг Лева ревёт пламя, стремясь пожрать то, что осталось от жилища его брата.

Дэна, который в момент хлопка находился на пути в гостиную, взрывной волной впечатало в стену. Теперь на этом месте видно огромное кровавое пятно, а сам он лежит на полу — безмолвный, безжизненный. Пастор Дэн — человек, который крикнул Леву: «Беги!» — в тот день, когда мальчик отправлялся в заготовительный лагерь; человек, который первым пришёл к нему, когда его забрала полиция; человек, заменивший ему отца, когда родной отец отказался от Лева — мёртв.

— Нет!

Лев пробирается по обломкам к телу Дэна, но замечает на кухне своего брата. Прямо посреди кухни упала балка, разбила стеклянный столик для завтрака и воткнулась одним концом Маркусу в живот. Всё вокруг в крови, но Маркус ещё жив. Он в сознании и пытается что-то сказать, весь дрожа и захлёбываясь кровью.

Лев в полной растерянности, но одно он понимает отчётливо: необходимо взять себя в руки и начать соображать, иначе его брат тоже умрёт.

— Всё хорошо, Маркус, всё хорошо, — лепечет он, хотя это явная ложь.

Напрягшись изо всех сил, Лев приподнимает балку. Маркус вопит от боли, Лев, поддерживая балку плечом, отталкивает брата в сторону, а затем роняет балку. Теперь падает и её второй конец, вдребезги разбивая то, что осталось от столика. Лев запускает руку в карман Маркуса, достаёт оттуда залитый кровью телефон и, молясь о том, чтобы тот работал, набирает 911.

• • •

Лев, чёрный от сажи и с непрекращающимся звоном в ушах, отказывается залезать в отдельную карету. Он настаивает на том, чтобы ехать с Маркусом, и устраивает такое светопреставление, что работники «скорой» сдаются.

При любом мало-мальски громком звуке в левом ухе у него что-то трещит, как будто туда залетел мотылёк. В глазах двоится и троится; даже само время, кажется, изменило свой бег, как будто Лева с Маркусом забросило в параллельный мир, где причина и следствие поменялись местами. Лев никак не может сообразить — то ли он здесь, потому что девчонка взорвала себя, то ли девчонка взорвала себя потому, что он здесь...

«Скорая» несётся в больницу, врачи работают с Маркусом не покладая рук, накачивая того Бог знает чем.

— Л-Л-Лев... — выдавливает из себя Маркус, пытаясь удержать глаза открытыми.

Лев стискивает его липкую, бурую от засохшей крови руку.

— Я здесь.

— Не давай ему заснуть, — говорит мальчику один из врачей. — Нельзя допустить, чтобы он впал в шок.

— С-слушай меня... — скрипит Маркус, еле ворочая языком. — Слушай...

— Слушаю.

— Они предложат мне... предложат трансплантацию.