Разоблаченный любовник

— Похоже, у тебя у самого есть несколько братьев, — сказал Вэн мимоходом.

— Они не братья. И не используй это слово здесь. — Ксавье обвел взглядом мужчин. — Они будут твоими учениками.

Двигаясь сам по себе, но, находясь под присмотром медсестры в защитном костюме, Бутч вернулся в кровать после своего первого душа и бритья. Катетер и капельницу вынули, и он быстро управился с плотным завтраком. Он также проспал, как убитый, одиннадцать из последних двенадцати часов.

Блин… он снова почувствовал себя человеком, и скорость, с которой он восстанавливался, была подарком Божьим, не иначе.

— Вы поправляетесь, сэр.

— Следующая остановка — олимпийские игры. — Он натянул на себя простыни.

Когда медсестра ушла, он посмотрел на Мариссу. Она сидела на койке, которую принесли для нее по его требованию, ее голова склонилась над вышивкой. Она вела себя странно с того момента, как он проснулся час назад, будто хотела что-то сказать, но не могла издать ни звука.

Его взгляд прошелся от ее яркой макушки к изящным рукам, по персиковому платью, расстелившемуся на временной кровати… и снова вернулся к корсажу. Спереди по всей его длине располагались изящные пуговицы. Сотня пуговиц.

Бутч поерзал ногами, возбуждаясь. И обнаружил, что гадает, сколько понадобится времени, чтобы расстегнуть каждую из этих жемчужин.

Его тело пробудилось, кровь прилила к паху, делая его твердым.

Ага, вы только посмотрите. Ему действительно стало лучше.

И, черт, он такой сукин сын.

Он отвернулся от нее и закрыл глаза.

Но проблема была в том, что, закрыв глаза, он видел себя, целующего Мариссу на балконе второго этажа, в особняке Дариуса. О, блин, он помнил все с точностью до мелочей. Они оказались на полу, когда он сломал кресло…

— Бутч?

Он открыл глаза и повернулся. Марисса стояла рядом с ним, их лица были на одном уровне. Он в панике посмотрел вниз, дабы убедиться, что простыни скрывали происходящее между его бедрами.

— Да? — Сказал он так хрипло, что пришлось повторить. Господи, его связки всегда имели шероховатости, голос всю жизнь немного хрипел, но только одна вещь могла сделать его еще более хриплым — мысли о том, чтобы раздеться. Особенно вместе с ней.

Пока ее глаза изучали его лицо, Бутч боялся, что она видела все, самую его сердцевину. Там, где одержимость ею была сильнее всего.

— Марисса, я думаю, тебе сейчас стоит поспать. Ну, знаешь, отдых и все такое.

— Вишес сказал, что ты приходил повидать меня. После ранения Рофа.

Бутч зажмурил глаза. Первой мыслью было желание оторвать свою жалкую задницу от кровати, найти напарника и врезать ему. Мать твою, Ви…

— Мне не сообщили, — сказала она. Когда он посмотрел на нее и нахмурился, она покачала головой. — Я не знала, что ты приходил, пока Вишес не сказал мне прошлой ночью. С кем ты встретился, когда пришел? Что случилось?

Она не знала?

— Я, а… доджен открыл дверь. Она сходила наверх и сказала мне, что ты не принимаешь, и что ты перезвонишь. Когда ты не позвонила… Я не собирался преследовать тебя или что-то в этом роде.

Хм, окей… он преследовал ее чуток. Она просто об этом не знала, спасибо Господу. Если, конечно, Ви, гребаная болтушка, не рассказал ей и об этом. Ублюдок.

— Бутч, я болела, мне нужно было время, чтобы восстановиться. Но я хотела увидеть тебя. Вот почему я просила тебя навестить меня, когда мы столкнулись в декабре. Ты сказал «нет», и я решила… что ты потерял интерес.

Она хотела увидеть его? Она это точно сказала?

— Бутч, я хотела увидеть тебя.

Ага, сказала. Дважды.

Хм, сейчас… он прямо воспрял духом.

— Черт, — выдохнул Бутч, встречаясь с ней взглядом. — Тебе известно, сколько раз я проезжал мимо твоего дома?

— Правда?

— Почти каждую ночь. Я был жалок. — Черт, он все еще жалок.

— Но ты хотел, чтобы я убралась из этой палаты. Ты разозлился, увидев меня здесь.

— Я взбесилс…эээ, разозлился из-за того, что ты не одела костюм. Подумал, что тебя заставили прийти сюда. — Он потянулся дрожащей рукой к ее локону. Боже, он был таким мягким. — Вишес может быть очень убедительным. И я не хотел твоего сострадания или жалости, чтобы ты оказалась там, где не хотела находиться.

— Я хотела быть здесь. Я хочу быть здесь. — Она взяла его руку и сжала.

Последовало «О-мой-Бог-это-должно-быть-Рождество» молчание, и Бутч попытался упорядочить последние шесть месяцев, нагнать реальность, которую он как-то упустил. Он хотел ее. Она хотела его. Правда ли это?

Кажется правдой. Как хорошо. Как…

Он позволил вылететь необдуманным, отчаянным словам:

— Я неравнодушен к тебе, Марисса. Чертовск… да, на самом деле. К тебе.

Ее бледно-голубые глаза увлажнились.

— Я… тоже. К тебе.

Бутч не собирался делать резких движений. В одно мгновенье они были разделены воздухом. В следующее — он прикоснулся к ней губами. Она открыла от удивления рот, и он отодвинулся.

— Извини…

— Нет… я… я просто не ожидала, — сказала она, смотря на его губы. — Я хочу, чтобы ты…

— Хорошо. — Он наклонил голову и коснулся ее губ. — Подойди ближе.