Разоблачение суккуба

Роман потянулся через меня за валяющимся в кресле каталогом. Найдя ручку, он что-то поспешно написал на его обложке и передал Хью. Хью прочитал, а затем очень осторожно положил каталог на пол.

- Расскажи мне о женщине. - сказал он Сету. - Как ее звали?

- Ее имя Сюзетт.

Раздался чей-то мучительный вздох, как после приступа удушья. Мой. Я поднялась с кресла, но Роман тут же отдернул меня назад. Миллион протестов готов был совраться с моих губ, но у него хватило наглости зажать мне рот рукой. Он покачал головой и буквально прошипел мне в ухо, - Слушай.

Слушать? Слушать? Он не понимает, о чем просит. Он понятия не имеет о том, что сейчас происходит. И если уж на то пошло, я тоже. Лишь одна мысль вертелась в голове: это невозможно, этого не может быть. Подобное ощущение у меня возникло тем вечером, когда я оказалась в одной постели с Иеном. Обстоятельства были столь же нереальными, и единственное разумное объяснение случившегося состояло в том, что я случайно вторглась в чью-то жизнь.

- Расскажи мне о Сюзетт, - сказал Хью.

- У нее светлые волосы и голубые глаза, - произнес Сет ровным голосом. - Ее движения подобны музыке, но ни одно из музыкальных творений, что я знаю, не могут сравниться с нею. Она столь красива… сколь и жестока. Но я думаю, что она просто хочет казаться такой. Она считает, что так будет лучше.

- Пойдем дальше, - сказал Хью. - Назад к твоему детству, Сет… то есть, Люк. Вернись к своим самым ранним воспоминаниям, как Люк. Ты там?

- Да, - сказал Сет.

- Что ты видишь?

- Похороны моей матери, но я не понимаю. Она не была больна.

- Хорошо. Нужно, чтобы ты вернулся в более ранние воспоминания, двигайся все дальше и дальше, пока не доберешься до темноты. Ты можешь это сделать? Ты сможешь найти ее снова?

Мы вновь затаили дыхание в ожидании ответа Сета. - Да, - сказал он.

Хью облегченно вздохнул. - Теперь перейди на ту сторону темноты, оставь позади Люка. Ты сможешь пересечь ее. Ты делал это прежде.

- Да. Я здесь.

- Как тебя сейчас зовут?

- Меня зовут Этьен. Я живу в Париже… но это - другой Париж. Более ранней эпохи. Здесь нет никаких немцев.

- Чем ты занимаешься?

- Я художник. Пишу картины.

- Есть женщина в твоей жизни? Подруга? Жена?

- Да есть, но она не жена и не подруга. Я плачу за то, чтобы быть с нею. Она танцовщица, ее зовут Жозефина.

Внезапно я почувствовала себя хуже некуда. Мир вокруг начал вращаться, и я опустила голову, желая, чтобы все встало на свои места. Я не нуждалась в последующем описании Сетом Жозефины. Я могла воспроизвести ее образ вплоть до последнего локона.

- Ты любишь ее? - спросил Хью Сета.

- Да. Но она не любит меня.

- Что произошло с нею?

- Не знаю. Я предложил ей выйти за меня замуж, но она отказалась. Сказала, что не может. Она сказала, что я должен мне найти себе кого-нибудь еще, но никого больше нет. Как с этим быть?

У Хью не было ответа, но он поймал ритм. Он продолжал использовать наработанный шаблон, направляя Сета все дальше и дальше через цепочку невыносимых воспоминаний, разделенных стеной темноты, постоянно спрашивая о его очередном имени, местоположении, эпохе и была ли в его жизни женщина, разбившая ему сердце.

- Меня зовут Роберт. Я живу в Филадельфии, и я первый из своей семьи, родившийся в Новом Свете. Мы держим газетное издательство, я люблю женщину, которая работает на нас. Ее имя Абигайл, и я думал, что она отвечает мне взаимностью… но однажды ночью она исчезла, не сказав ни слова.

- Меня зовут Николло. Я художник из Флоренции. Сейчас тысяча четыреста девяносто седьмой… и есть женщина… удивительная женщина. Ее имя Бьянка, но… она предала меня.

- Меня зовут Эндрю. Я священник из южной Англии. Есть женщина по имени Сесили, но я не могу позволить себе любить ее, даже когда чума забирает мою жизнь…

И от каждого шага все дальше и дальше в прошлое, куда Хью подталкивал Сета, мое сердце разрывалось на части. Это абсолютно неосуществимо. Не представлялось возможным, что Сету каким-то образом удалось бы прожить все эти жизни и рассказать о них, и не только из-за извечной проблемы жизни и смерти. Но и потому, что Сет не просто описывал свои жизни.

Он описывал мою.

Все эти жизни были частью моей. Я была Сюзетт, Жозефиной, Абигайл, Бьянкой, Сесили… Все они были моим воплощением, людьми, придуманными мною, которыми я становилась, когда Ад переводил меня на новое место на протяжении столетий. Я снова и снова создавала новый образ, имя и род занятий. И помимо тех личностей, о которых упоминал Сет, были еще дюжины. Но те, о которых говорил он… как утверждал, что хорошо знал их, были особенными для меня. Поскольку, несмотря на бессчетное число любовников, были и такие, кто занимал особое место в моем сердце, те, кого я искренне любила, невзирая на невозможность наших обстоятельств.