Разоблачение

Все в хижине казалось зловеще таким же, как раньше. Четыре стула расставлены вокруг стола, белые фаянсовые тарелки, украденные из кафетерия в Секстоне, сложены на полках. Даже пачка табака «Драм» лежала на столе рядом с пепельницей.

Взгляд Тесс устремился к заднему углу кухни, где стоял чудовищный аквариум, но его не оказалось. Слава богу.

Она снова услышала шум статики, но на этот раз у себя в голове; радиоприемник с настройкой, сбитой между станциями.

Ни здесь, ни там.

Ни прошлое, ни настоящее.

Тесс сделала шаг вперед, думая о том, что, если она сдвинется с места, белый шум в ее голове исчезнет.

Подойдя ближе, она увидела, что это вовсе не Сьюзи, а ее воплощение.

Уинни в маскарадном наряде.

– Я хочу, чтобы ты оставила мою семью в покое, – сказала Тесс, наконец вспоминая, зачем она пришла сюда. Ее голос прозвучал сильно и ровно, что удивило ее саму. – Если я увижу тебя на своей земле и если ты еще раз приблизишься к моей девочке, то я сама застрелю тебя. Ты поняла?

Уинни кивнула. Ее светлый парик немного сдвинулся в сторону.

– Ты выглядишь жалко, – продолжила Тесс. – Не знаю, о чем ты думала, когда посылала эти открытки и возвращалась в хижину. Что ты могла выгадать от этого?

Уинни покачала головой:

– Ты все неправильно понимаешь.

– Если я выясню, что ты имеешь отношение к пожару в моей студии или что ты приходила в спальню моей дочери той ночью…

– Нет! Тогда меня не было рядом с твоим домом, Тесс. Я никогда бы не сделала ничего подобного с тобой или с Эммой. Я обожаю Эмму!

Тесс сделала глубокий вдох и попыталась развеять белое сияние чистой ярости. Ее руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони.

– Только подойди к Эмме еще раз, и я убью тебя.

– Тесс, если бы ты могла на минуту присесть и послушать… Происходит нечто странное. Я думаю… думаю, что Сьюзи каким-то образом вернулась. Генри тоже так думает. И я начинаю подозревать, что отношения между Эммой и Дэннер тоже каким-то образом связаны со Сьюзи.

Жужжащий звук усилился.

Тесс разразилась презрительным смехом.

– Ну конечно, Уинни. Знаешь что? Если хотите, вы с Генри можете играть в любые игры, порожденные вашим воспаленным воображением, но оставьте в покое меня и мою дочь. Я больше не играю, понимаешь?

– Но, Тесс… говорю тебе, она вернулась! Ты должна выслушать меня, – если не ради твоего блага, то ради Эммы.

Тесс бросилась вперед, заняла стойку и вложила всю свою силу в хук справа, который попал Уинни прямо в челюсть и свалил ее со стула.

Тесс выпрямилась и разжала ноющий кулак, потрясенная своим поступком. Жужжащий звук в ее ушах превратился в смех.

Порви ее, малышка.

Уинни лежала, скорчившись на полу и закрывая руками лицо. Парик слетел и валялся рядом с ней, как парализованное животное.

Тесс стояла над ней, вся дрожа от высвободившегося напряжения.

Ты можешь разорвать это, разбить и похоронить на дне озера, но это возвращается. Нельзя сражаться со своим прошлым.

Уинни стонала у ее ног.

Тесс поспешно вышла из хижины, промчалась мимо кошек, которые как будто взывали к ней, когда она бежала вниз по склону холма. Она закрыла уши руками и помчалась еще быстрее, пока наконец не приблизилась к своему надежному и безопасному автомобилю.

Глава 64

– Что? – прокричала Мэл в телефонную трубку.

– Я достану дневник. Сегодня ночью.

Мэл рассмеялась.

– Мне наплевать на этот дурацкий дневник. Делай что хочешь.

– Извини за то, что сегодня случилось в кино, – сказала Эмма. – Я подумала…

– Что ты подумала?

– Ты не видела ничего странного? – спросила Эмма. – Не почуяла необычный запах?

Мэл раздраженно фыркнула.

– Ну конечно! Единственное, что я видела, – это как ты свалилась с кресла и стала кататься по полу, как сумасшедшая. Я пыталась поднять тебя, а ты напала на меня. Вот тогда я почуяла целую гору дерьма и поняла, что ты не более чокнутая, чем я. Ты просто хочешь привлечь к себе внимание этими мелкими трюками и думаешь, будто это поможет помирить твоих родителей.

– Что? Нет, я…

– Вот последняя срочная новость, Дефорж: твои родители больше никогда не будут вместе. Они не переносят друг друга. А если ты и дальше будешь продолжать в этом духе, то они не станут терпеть тебя!

Мэл с грохотом бросила трубку, и скрежет на линии вонзился прямо в ухо Эмме.

– Девять, – тихо прошептала она и повесила трубку. – Восемнадцать, двадцать семь, тридцать шесть…

– Перестань считать! – велел голос у нее за спиной. Эмма обернулась и посмотрела на куклу Дэннер, прислонившуюся к спинке кровати. – Неудивительно, что родители считают тебя чокнутой. Я думала, что ты хочешь помочь им. Думала, что ты была готова найти правду.

– Родители считают меня чокнутой из-за тебя! Что ты делала в кино? Ты до смерти напугала меня, Дэннер. Я думала, что ты собираешься… – она не могла сказать «убить меня», – …причинить мне вред. Надеюсь, что я действительно сумасшедшая, а ты – не более чем галлюцинация! Мне дадут какое-нибудь лекарство, и ты уйдешь навсегда; как тебе это нравится?

Дэннер рассмеялась. Звук ее смеха наполнил комнату, заставил воздух вибрировать, и каждый волосок на теле Эммы встал дыбом.