Разнообразно об обычном. Сборник рассказов

– А вы спите хорошо? В командировках на Кавказе были? Бои не сняться?

– Всё у меня хорошо, сплю как младенец, никакой крови не вижу. Горло у меня болит, а никто не понимает причину, – огорченно опустил голову Лунин.– Пойду я, наверное.

Вернулся майор к терапевту, протянул карточку, а там записей, как после проф-осмотра, результатов анализов только нет. Турайкина долго изучала и эти, свежие, и отлистала несколько листов назад:

– Случай точно лора, идите туда.

– Да вы издеваетесь?! – возмутился Лунин, но опять пошел.

– О, вы опять ко мне, – встала навстречу лор.– И что, никто ничего не нашёл?

– Может рентген сделать? – подсказал майор.

– Сейчас, погодите, есть у меня одно предположение. Вот сюда присядьте.

Лунин сел на указанный стул и с удивлением наблюдал, как доктор наматывает бинт на пальцы.

– Высуньте язык, – доктор крепко сжала кончик языка забинтованными пальцами и потянула на себя.

– Э-э-э, – завозмущался майор, которому чуть не отрывали язык.

– Вот и причина, – удовлетворённо констатировала лор, отпуская язык, – у вас ожог корня языка, там волдырь.

– И что делать? – проговорил майор теперь уже по настоящему больным языком.

– Да ничего, горячего не пейте, и само пройдёт. Ну, содой можете пополоскать.

– Вот же специалисты», – думал Лунин по пути к месту службы, принимать и анализировать свои отчёты. – Что, сразу не могли обследовать, как положено? А то почти что в придурки записали. Чуть уже сам не поверил, что чокнулся…

Трофейные гуси

Начался 1945 год. Красная Армия завершала разгром фашистских соединений. Боевые действия шли в Польше, Пруссии и вот-вот должны были перейти на территорию Германии. Ожидая, что солдаты, потерявшие за время войны от действий нацистов имущество, близких и родных, могут проявлять излишнюю агрессию и жестокость, 19 января 1945 года И.В. Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии». В этом документе, может быть не в очень доходчивой для малограмотных и обозлённых людей форме говорилось о том, что уничтожать нужно только противника, который с оружием в руках и ни в коем случае не тех, кто сложил оружие и сдаётся. И уж однозначно не трогать мирное население.

Командующие фронтами продублировали приказ Сталина изданием собственных: 21 января приказ утвердил командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К.К. Рокоссовский, 27 января – командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев, а 29 января с приказом маршала Г.К. Жукова ознакомили войска 1-го Белорусского фронта. Все приказы запрещали красноармейцам «притеснять немецкое население, грабить квартиры и сжигать дома».

Вечером, когда темнело уже, на передовой, в расположении артдивизиона Н-ской дивизии пронесся слух: «Жуков прибыл». Вроде бы дело обычное: прибыл разобраться в обстановке лично, уточнить и отточить в мыслях детали будущего наступления не по докладам штабистов и не по картам, а своими глазами, в привязке к местности. Однако слава Георгия Константиновича, как «крутого» полководца, который решал вопросы с нерадивыми и некомпетентными командирами быстро и по существу, заставила многих подтянуться, застегнуться и почиститься, насколько это можно было сделать в условиях передовой.

Майор Петров вместе с другими офицерами своего подразделения готовился к прибытию важного гостя. Он окинул взглядом блиндаж – нормально, лишнего ничего нет. Накинул бушлат – ватник без знаков различия, как практиковалось на фронте, чтобы не привлекать внимание снайперов противника блеском офицерских погон и вышел на свежий воздух, чтобы ещё раз, до маршала, проверить состояние и маскировку САУ, боезапас и настроение бойцов.

Вместе с майором на позиции вышел начальник штаба старший лейтенант Замараев. Два офицера прошли вдоль ряда «зверобоев»: потрепаны, естественно, но для боя готовы. Уж только дайте цель, 152 миллиметра снаряда – это не дробовичок какой-нибудь, уж врежет, так врежет. И ничто не сможет полёт снаряда остановить, когда он уже вылетел на встречу с целью: ни забор, ни дерево, ну, может, если только дом кирпичный, если в него выстрелить. Но зачем стрелять в дома, приказ не предписывал наносить ненужные разрушения; поэтому, если не будет в доме огневой точки, то и никто в него стрелять не собирается. Пусть этот городок стоит себе, а САУ и обойти могут по полю, но это всё грядущий бой покажет. Пока что в городе ничего не светится и никого не наблюдается, хотя, конечно же, какой-то рубеж обороны наверняка образован; разведчики докладывали, что гебельсовская пропаганда так запугала местное население, что бюргеры бросали всё своё имущество и уходили, только с узлом или чемоданом, не надеясь на милосердие и благородство красноармейцев.

Из темноты донеслись приглушенные голоса.

– Вот они, – шепнул Петров, – пойдем, встретим.