Разлом

Прошло еще десять дней. Мы почти закончили работы в котловине. Остались сбор образцов геологических материалов на станции и переход в район разлома. Закончился второй этап работ, основной по всем показателям. Окончание работ в котловине совпало с Днем рыбака, к празднованию которого готовился весь пароход. Торжественная часть была намечена на два часа дня и включала в себя поздравление администрации, обед, концерт самодеятельности, танцы и прочие радости судовой жизни. С утра все еще велись работы: была намечена небольшая остановка с погружением оборудования для сбора донных осадков. Опустили якорь, и пароход стоял в море несколько часов. Разрешили купание с борта судна. Еще с раннего утра даже в каюте было слышно, как работают судовые механизмы по спуску оборудования за борт. Грохотали лебедки, тросы, цепи. Я взглянула в иллюминатор. Стоим. Мелкие волны прыгали у оконных стекол. Ранняя вахта с 4 до 8 уже заканчивалась.

После завтрака основной объем работ должен быть завершен. Поскольку судно стояло, сейсмические работы не проводились, и я была свободна от вахты. Займусь построением карт, проведу экспресс-обработку данных. Некоторые работы мы еще выполняем вручную. Студенты гнушаются таких отсталых технологий, но опытные сейсмики и геологи знают, что даже при использовании новейших компьютерных программ решающее слово остается за интерпретатором. Я быстро оделась и вышла из каюты. Кое-кто из команды уже рыбачил. Капитан тоже иногда выходил порыбачить. Сегодня для этого есть все основания: День рыбака!

Позднее, когда солнце уже сильно разогрело палубу, спустили в воду штормтрап и разрешили купание в открытом море. Я не рискнула лезть в соленую воду с моим заживающим коленом. Впрочем, рана уже почти совсем закрылась, и шов начал рассасываться. Так хотелось поплавать у борта парохода в теплой морской бирюзе! Капитана на палубе не было, он находился где-то наверху, на мостике.

День обещал быть чудесным. Свежий бриз дул с моря. После завтрака все работы закончились, оборудование было поднято на борт. Пароход еще стоял на якоре, штормтрап был спущен в воду, и народ заполнил кормовую палубу. Первыми в воду ринулись молодые ребята из команды. Скинув одежду, другие участники рейса тоже стали прыгать в воду кто как мог. Как это часто случается на стоянках, между лучшими пловцами и ныряльщиками завязалось настоящее состязание на самого «крутого» виртуоза. Начались чудеса водной акробатики: ныряли с борта спиной, «ласточкой», кувырком, вниз головой и стоя прямо. Стоящие рядом подзадоривали шутками и криком, награждая ныряльщиков то аплодисментами, то смехом. Это было захватывающее зрелище. Кто-то снимал прыжки на камеру, но таковых было мало: азарт был так велик и непредсказуем! В толпу, никем не замеченный, тихо вошел капитан. «Мастер не выдержал!» – воскликнул кто-то из команды. В этот самый момент боцман забрался на фальшборт и покрутил кистями рук.

– Эх, руки от карт устали, – хохотнул он, обернувшись назад. – Раньше со стойки мог, теперь уже не тот, давно это было! Он уперся ладонями в планшир, резко приподнялся на руках и, быстро перекинув весь свой корпус через голову, полетел в воду солдатиком.

– Дракон дает! Правда, раньше дольше стоял на руках! – заключил кто-то из стоящих рядом матросов.

– Так раньше мы все дольше стояли! – хохотнул его сосед.

Капитан подошел к борту, сбросил тельняшку и шорты прямо на палубу и, поразмяв кисти рук и ноги, вскочил на фальшборт.

– Неужели прыгать будет? Никогда его за этим делом не замечал! – признался молодой парень-механик.

– А за каким ты его замечал? – громко фыркнул моряк постарше. – Молодой еще, не то увидишь! Я с ним на рыбаках ходил. Тот еще был!

Меня почему-то смутил вид полураздетого капитана. Он был хорошо сложен и моложав, но, стоя на фальшборте на виду у всех, он приковывал особое внимание, раскачиваясь в такт волн на фоне горизонта. Он показался мне каким-то неприлично привлекательным, и я опустила глаза в пол. «Пусть бы уж бесилась молодежь, – думала я, – все же он уже не в той категории!» Капитан чувствовал прикованные к себе взгляды и не спешил прыгать в море. Он стоял, точно в раздумье, разглядывая скачущие внизу под бортовой скулой судна волны.

– Что, мастер, тоже руки затекли от карт и штурвала? – поддразнил его вылезший из воды по трапу боцман.

– Да не от карт, как сам понимаешь! – хмыкнул в ответ капитан. Моряки загоготали. Когда внимание окружающих слегка ослабло за шутками и разговором, капитан внезапно исчез, просто испарился в воздухе! Все замерли, а затем бросились к борту. Ни звука, ни всплеска: вода бесшумно приняла своего! Черная тень от борта парохода очертила на морской поверхности неподвижную полуокружность, лишь бледный опаловый свет едва мелькнул в глубине изумрудной бездны.

– Теперь жди его с другого борта! – послышался возглас из толпы.

– Думаешь, поднырнет? Пароход-то большой!

– Под килем вряд ли! На рыбаках нырял! А здесь – не знаю! С того края кормы, под транцем – может!