Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

Не могу сказать, что я люблю свою работу. Скорее, я просто стараюсь делать её хорошо.

Так что писать дневники мне некогда.

А иногда хочется.

Терпение, терпение, командир.

«Ноль эмоций» – кто-то так говорил в 60-е. Кто?

Туман… Боже мой, какой туман…

Maxez Реноме

Трудно сказать, какой именно смысл заложен в высказывание «школа будущих адмиралов». Претензии штурманских лейтенантов питерского василеостровского розлива под маркой «Я из Фрунзы» обычно встречают у остальных снисходительный сарказм – да, этот туп, но тщательно будет скрываться за паркетными манерами.

Василёк Пушкин попал штурманом на старый 205П,[163] и единственным утешением бывшему фрунзаку[164] служило то, что этот 205-й входил в состав одной из прибалтийских бригад. То есть плебейство окружавших Василька офицеров можно было некоторым образом скрасить тем, что сам Василёк считал «культурой»: архитектурой, о которой он не имел представления; языком, которого он не знал; народными промыслами в виде рижского бальзама, на которые ему было вообще-то наплевать. Это вполне характерно для людей, которым пять лет говорят, что они-де будущие адмиралы, и которые за эти пять лет напрочь забывают, что категория «культура» бывает не только Высокой Штабной.

Но культурой Василёк считал и своё увлечение военно-морской историей, что создавало резкий диссонанс со взглядами его старого командира-бакинца, который не был способен отличить авианосец от ракетного крейсера и считал само Васильково увлечение полной ерундой:

– Слышь, штурман… сходил бы ты, что ль, по бабам… а то сперма в голову-то стукнет, не выживешь. А, лейтенант? – говорил командир, стоя в проёме крохотной помощниче-штурманской каюты в спортивном костюме и с кружкой кофе в руке.

– Знаете, товарищ командир, я безмерно благодарен вам за совет, но у меня в Питере осталась леди…

– А скажи, ты с ней по телефону когда говорил последний раз?

– Да… вчера.

– Рассказывал ей про Вентспилс? Про культуру и брусчатку, да?

– Рассказывал.

– Скажи, она буквально вот такой вопрос не задала: «А метро там есть?»

– Задала, но какое…

– Ты, Василий Николаич, лучше сходи-ка попарь кончик. Ждать ты свою фройляйн будешь до … Зам! Зам, скажи, сколько пришествий уже было? Как это кого? Одно? Точно? Может, тебе не довели по партийной линии, хе-хе? А ты, литинант, иди – мне злобный дилетант на границе не нужен. Злобный дилетант не способен учиться. Вали, поделись с гражданками гормонами. Это, дружище, приказ.

В море было не легче:

– Пеленг… дистанция… шведский самолёт-разведчик типа «Дракен»!

– Хренакен… немец это…

– Никак нет, тащ командир, швед. Вот силуэт.

– Слышь, лейтенант, а девка-то твоя, там, в Питере, как с точки зрения силуэта? А? Рассказывай…

И вот уже неделю тянулась эта летняя граница. Строго говоря, не слишком сложная в служебном смысле, но весьма доставучая для молодого штурманца, потому как судоходство в центральной Балтике в это время года напряжённое.

И Василёк слегка ошибся. Ну, в смысле, кораблик оказался немножко не там, где нужно было бы. А началось всё с того, что на светлеющем горизонте нарисовался шведский корвет типа «Стокгольм» и побрёл параллельным курсом с 205-м. Василёк, как очарованный пацан, два часа проторчал у БМТ,[165] разглядывая особенности архитектуры иностранного кораблика. Хотя красивым шведа назвать было нельзя, возможности корвета, согласно справочникам, внушали уважение. Текущие слюнки молодого штурмана имели конкретный результат: вахтенный замполит, как обычно, в вопросах контроля места корабля положился на мнение штурмана, а это мнение привело ПСКР[166] -6хх в полной исправности и боевой готовности №2 в территориальное море шведского острова Готланд, что со шведской стороны сопровождалось фотографиями наших кораблей на фоне острова, а с нашей вот эти снимки диппочтой довольно сильно наказывались. Просто фотографии обычно делали самолёты, но тут, видно, шведы решили развлечь команду своего корвета.

А получив такое право, викинги позволили себе немножко самодеятельности, а именно: на корвете включили аппаратуру постановки радиопомех….

Система управления кораблями Морчастей на службе устроена просто примитивно: на одной и той же частоте в коротковолновом диапазоне сидят все корабли границы; обычно здесь выручает УКВ «в голос», обладающее куда большей пропускной способностью и обеспечиваемое гораздо более простой аппаратурой. Одна проблема: электромагнитные волны этого, ультракороткого диапазона, не отражаются ионосферой планеты и свободно убегают в космос пугать марсиан. По этой причине максимальная дальность связи – километров 70. Васильков кораблик же ушуршал гораздо дальше, и вся связь с ним обеспечивалась одной КВ-частотой на день и одной на ночь. Нет, были, конечно, всякие там действия на случай войны с переходом на резервные частоты, но в Морчастях они всегда существовали чисто теоретически.