Раздражённые (ЛП)

Наконец, перестав, Ромео хватает меня за подбородок и поворачивает к себе лицом.

— Поскольку ты позволила мне насиловать тебя все выходные, я должен спросить, есть ли у тебя какие-то особые пожелания?

— Особые пожелания?

— Да. Что-то, что бы ты хотела попробовать? — он постукивает меня по голове. — Может ты думала о чем-то?

Я сажусь и смотрю на него, любуясь всеми его мускулами и красивыми татуировками.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, с тех пор, как мы встретились, я представлял тебя на коленях с моим членом глубоко во рту по десять раз на день. Мы сделали это вчера и скоро снова это сделаем.

— О, — его слова заставляет мое воображение нарисовать яркую картину всего того, что мы сделали, и волна возбуждения накатывает на меня. Внезапно, я точно знаю, чего хочу. Просто я не знаю, как это сказать, чтобы он не подумал, что я ненормальная.

— Афина?

Я пытаюсь отвести взгляд, но он снова хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.

— Скажи мне.

— Видео? Я всегда гадала, каково это было бы…

Уголки его губ приподнимаются в дикой усмешке.

— Ах. У моей девушки есть кое-что от порно звезды. Мило.

Его слова сбивают меня с толку, и я даже не знаю, что делать. Начиная с того, что он назвал меня своей девушкой.

— Хмм… если я порно звезда, то только потому, что ты заставляешь меня чувствовать себя таковой. Помнишь, пару дней назад я была простой невинной девственницей? — последние слова я шепчу ему прямо в губы.

— В том, что ты делаешь с моим членом, нет ничего невинного, Пирожочек, — его низкий, богатый смех разжигает огонь в моем животе, и я извиваюсь рядом с ним. Рукой задеваю его член. Он не лгал — он твердый. Готовый для меня.

— Это для меня? — дразню я.

— Больше здесь никого нет.

Жар под моей кожей усиливается. Дело не только в его словах. Еще его запах. То, как он смотрит на меня. То, как пальцами Ромео умело перекатывает мои соски, сжимая и дергая как раз в нужном количестве. Он наклоняется и берет один из них в рот, сильно посасывая. Щетинистым подбородком он царапает мою кожу, в то время как рукой продолжает теребить мой другой сосок.

Пальцами я зарываюсь в его волосы, прижимая его голову к себе. Он рычит, отпускает мой сосок и нападает на другой.

Мы забываем, о чем только что говорили, и что привело нас к этому моменту. Я выгибаю спину и отдаюсь тому, что он хочет сделать со мной.

А затем Ромео останавливается. Он садится, увлекая меня за собой.

— Давай оставим это для камеры. У меня где-то здесь есть одна.

Мне требуется секунда, чтобы его слова обрели смысл в моей пропитанной похотью голове.

— Эй, подожди. Мы сделаем это прямо сейчас?

— Да, черт побери.

— Можно мне сначала сходить в туалет?

— Давай. Я сейчас все устрою.

Нервная и возбужденная, я поднимаю свою сумку с пола по пути в ванную и запираюсь внутри.

Неужели я, действительно, собираюсь это сделать?

Фантазия о том, чтобы сыграть порно звезду, совершенно отличается от того, чтобы сделать это на самом деле. Но я не хочу отговаривать себя от этого. Вместо этого, открываю свою сумку, которая заполнена кучей сексуальных вещей, которые я еще даже не надевала, так как Ромео очень требовал, чтобы я была голой, когда мы находимся в его комнате.

То, что вчера казалось таким сексуальным в центре магазина «Victoria's Secret», теперь кажется банальным по сравнению с тем, что я видела у большинства девушек, разгуливающих по этому клубу. Но это лучшее, что у меня есть, и я все еще думаю, что эта вещица красивая.

Я натягиваю через голову розово-черную ночнушку и завязываю на шее длинные атласные ленты. Передняя часть разделена на две развевающиеся части, и я разглаживаю их на бедрах, прежде чем надеваю крошечные трусики и завязываю ленточки по бокам.

Я что, спятила? Нет ничего более горячего, чем быть под наблюдением, занимаясь чем-то интимным. Во время самого секса. Запечатление этих мимолетных моментов и последующий просмотр их вместе позже, должно быть неимоверно возбуждающим делом.

Прежде чем могу струсить, я распахиваю дверь. И у меня отвисает челюсть.

Ромео сидит на кровати и вертит в руках маленькую камеру. Пока я переодевалась, он приглушил свет, разгладил простыни и зажег свечу. Как такой брутальный, сильный мужчина вообще может держать у себя свечи?

Он поднимает глаза и замирает. На секунду мне кажется, что Ромео даже не дышит. Он смотрит на меня своим темно-синими глазами с такой силой, что я теряю дар речи.

— Ты готова? — наконец, спрашивает он. Как будто плавящего трусики декора комнаты недостаточно, его низкий, сексуальный голос нагревает всю мою обнаженную кожу еще больше.

Я едва дышу, когда киваю и принимаю, как я надеюсь, сексуальную позу в дверном проеме. Он поднимает камеру, маленький красный огонек постоянно мигает.

— Скажи мне, что мы собираемся делать, Пирожочек.

Я поднимаю руку, играя с лентой между грудей. Это нервный жест, но, должно быть, Ромео считает его сексуальным, так как делает глубокий вдох.

— Черт возьми, ты чертовски сексуальна, — он вздергивает подбородок. — Ну-ка, скажи мне.