Эта последняя возможность была настолько близка, насколько он хотел, к предположению, что убийцы могли быть сторонниками Храма… или даже прямыми агентами Церкви. Судя по недовольному блеску в глазах Энвил-Рока, командующий армией понял его намек.
— Однако единственное, что меня поражает в этом с точки зрения Кэйлеба, — продолжил Тартариэн, — это то, насколько это было бы невероятно глупо. Имей в виду, люди совершают глупости, особенно когда замешано достаточно ненависти, а Бог свидетель, Кэйлеб и князь ненавидели друг друга. Но если это был Кэйлеб, то это была первая совершенная им глупость, о которой я слышал. И независимо от того, был это он или нет, это не меняет того факта, что у него все еще есть армия и флот… а у нас их нет. Мне неприятно это говорить, Райсел, но у нас нет выбора. На самом деле, с гибелью князя у нас еще меньше выбора, чем было у него.
— Даже если это правда, почему ты думаешь, что остальная часть княжества обратит на нас хоть какое-то внимание? — с горечью спросил Энвил-Рок.
— На данный момент на кого еще они могут обратить внимание? Поскольку Филип покинул княжество вместе с Айрис и Дейвином, ты — самое близкое, что у нас есть, к первому советнику. Не говоря уже о том факте, что князь назначил тебя регентом, если с ним что-нибудь случится.
— Но он назначил меня регентом молодого Гектора. Теперь, когда он мертв вместе с князем, мне не для кого быть регентом.
— Всегда есть Жоэл, — очень осторожно сказал Тартариэн.
— Нет! — Ладонь Энвил-Рока с грохотом ударила плашмя по поверхности стола совета, и его измученное лицо покраснело от гнева. Несмотря на блеск в его глазах, Тартариэн по нескольким причинам был рад видеть эмоции.
— Если я не скажу это тебе, Райсел, это сделает кто-то другой, — сказал он через мгновение. — Если бы князь хоть на мгновение задумался о том, что он и юный Гектор могут быть убиты, он бы не отправил Дейвина в Делфирак, но он это сделал, и мы все столкнулись с последствиями этого.
Мышцы челюсти Энвил-Рока напряглись. На мгновение он, казалось, завис на грани того, чтобы вскочить на ноги и выбежать из зала совета. Но затем он заставил себя откинуться на спинку стула и сделать еще один из тех глубоких, успокаивающих вдохов, которых ему, казалось, требовалось так много в последнее время.
Тартариэн был прав, и Энвил-Рок знал это, что не делало его ни на йоту лучше. И не только из-за завидного положения, в которое это грозило поставить его лично.
Предыдущие два поколения не были чрезмерно щедры в том, что касалось потомства Дома Дейкин. Дед князя Гектора, князь Льюк, произвел на свет только двоих детей: отца Гектора Фронза и его дядю Эйлика. Князь Фронз произвел на свет только двоих детей, которые дожили до совершеннолетия: самого Гектора и его сестру Шарил. А у Эйлика Дейкина была только одна дочь, Фара, двоюродная сестра Гектора. И Гектор, и Шарил были гораздо более плодовитыми, чем их родители. Гектор произвел на свет троих детей, а Шарил произвела на свет даже пятерых, и тем самым вызвала проблему Энвил-Рока, потому что Шарил вышла замуж за его троюродного брата, сэра Жэйсина Гарвея, барона Уинд-Хук, что делало ее детей троюродными племянниками Гарвея.
И, конечно же, сделало их племянницами и племянниками князя Гектора.
Согласно законам Корисанды, княжич Дейвин был законным наследником своего отца после убийства его старшего брата. Ни он, ни Тартариэн не сомневались, что Айрис стала бы лучшей правительницей, чем ее девятилетний брат, особенно в нынешних катастрофических обстоятельствах, но, в отличие от Чисхолма, закон Корисанды несколько поколений назад установил, что дочь не может наследовать трон. И, к сожалению, в данный момент этот вопрос был отвлеченным, поскольку в любом случае ни Дейвина, ни Айрис не было в Корисанде. Их двоюродные братья, с другой стороны, были тут, и молодой Жоэл Гарвей, нынешний барон Уинд-Хук, был следующим в наследовании после Дейвина.
— Знаю, что кто-то будет утверждать, что мы должны поставить Жоэла вместо Дейвина, — сказал Энвил-Рок через мгновение. — Даже вижу несколько довольно веских аргументов в пользу того, чтобы сделать именно это. Но что бы ни предлагал кто-то другой, я не могу участвовать в принятии решения об этом по многим причинам. Включая тот факт, что все мои клятвы были даны отцу Дейвина, а не Жэйсину. И, — добавил он более неохотно, — даже если бы это было не так, Жоэл не справится с этой работой, и ты это знаешь, Тарил.
— Не знаю, может ли кто-нибудь быть «готов к работе» в данных обстоятельствах», — ответил Тартариэн. — С другой стороны, знаю, что ты имеешь в виду, — признал он. — Хорошая новость заключается в том, что я думаю, что Жоэл сказал бы то же самое.
— Я тоже, — тяжело сказал Энвил-Рок. — Он всегда делал все, что мог, но, честно говоря, из него получился всего-навсего хороший барон.