Раздражающие успехи еретиков

Гейрат, возможно, и прорычал что-то себе под нос, но если и прорычал, то сделал это достаточно тихо, чтобы Шарлиэн могла притвориться, что ничего не слышала. И, по крайней мере, он не обвинил ее в наглой лжи. Хотя технически может быть правдой, что Сейрей Халмин ничего не сказала против решения своей императорской подопечной оставить ее на борту КЕВ «Дансер», она, безусловно, нашла достаточно возможностей, чтобы прояснить свои чувства. Вероятно, она могла бы вполне комфортно выступать как актриса, если предположить, что она смогла бы устоять перед искушением переигрывать. Что, судя по сегодняшнему утреннему выступлению, было маловероятно.

— Я, по крайней мере, хотел бы, чтобы леди Мейра была здесь, — сказал капитан вслух.

— И если бы она не упала и не сломала ногу, когда они с дядей Биртримом катались верхом, она была бы тут, — отметила Шарлиэн.

— Вы могли бы попросить кого-нибудь из других придворных дам… — начал он.

— Со мной все будет в порядке, Уиллис, — твердо сказала она. — И я не собираюсь всю ночь спорить с тобой об этом.

Он бросил на нее еще один неодобрительный взгляд, затем глубоко вздохнул, на мгновение распушил усы и кивнул.

Императрица ласково покачала головой. Как и большинство ее стражников — и, конечно же, Сейрей — Гейрат был гораздо более чувствителен к требованиям ее королевского достоинства, чем она сама. Возможно, это было потому, что это было «ее» королевское достоинство — ну, в наши дни императорское достоинство, — а не их. Она очень рано поняла, что не может позволить, чтобы ее достоинство было подорвано реальным или кажущимся пренебрежением со стороны других. Хотела ли она быть сверхчувствительной в таких вопросах или нет, на самом деле не имело значения, учитывая важность внешнего вида в мире политических расчетов. Тем не менее, при соответствующих обстоятельствах репутация скромницы также может быть ценной, и возможность отступить от своего образа королевы или императрицы, даже ненадолго, была буквально бесценной. Это была одна из причин, по которой она любила время от времени посещать религиозные обители с того самого дня, как взошла на трон Чисхолма. Возможность забыть о повседневных светских требованиях своей короны и вместо этого провести некоторое время, размышляя о требованиях своей души, всегда была желанной. И возможность перестать следить за своим достоинством, пусть и мимолетная, была почти столь же желанной.

Гейрат и Сихэмпер знали это так же хорошо, как и она, и в прошлом у них много раз были разговоры, похожие на этот. Это была старая и знакомая тема, и ее дядя всегда склонялся на их сторону, качая головой и задаваясь риторическим вопросом, почему она просто не пошла дальше и сама не приняла обеты.

Она улыбнулась этому воспоминанию, но улыбка была краткой, когда она вспомнила их отчуждение. Он не сопровождал ее в конвент святой Агты, хотя она пригласила его, надеясь, что эта возможность еще раз сблизит их. Его отказ был вежливым, но твердым, и она задалась вопросом, было бы ли это менее больно, если бы она не подозревала, что он почувствовал ту же возможность… и хотел избежать этого.

Они прибыли в гостевой дом, и она протянула руку, чтобы нежно положить ее на руку Гейрата.

— Вы, Уиллис Гейрат, слегка надоедливы, — сказала она ему.

— Как скажет ваше величество, — жесткость в голосе стражника противоречила блеску в его глазах, и она сжала его защищенное кольчугой предплечье.

— Вот именно. В конце концов, я здесь императрица. И, уверяю вас, прекрасно справлюсь в своей одинокой маленькой монастырской келье. Если вдруг обнаружу, что физически не в состоянии лечь в постель, знаю, что все, что мне нужно сделать, это позвать, и мои верные стражники бесстрашно бросятся мне на помощь.

— Ваше величество, физическая опасность — это то, с чем любой стражник обязан столкнуться от вашего имени, — серьезно сказал Гейрат. — Боюсь, помогать вам готовиться ко сну — нет.

— Трус. — Она улыбнулась, затем убрала руку с его локтя и посмотрела на своего исповедника.

— Ты готов ко сну, отец? — спросила она, и он кивнул.

— Вот, видишь, Уиллис? У меня будет по крайней мере одна преданная душа под рукой, если меня постигнет какой-нибудь ужасный кошмар!

— И я очень рад за вас, ваше величество, — заверил он ее.

— Спасибо, — сказала она и вошла в дверь гостевого дома. Священник задержался достаточно долго, чтобы обменяться сочувственными улыбками с ее оруженосцами, затем последовал за ней внутрь и закрыл за собой дверь.

Гейрат и Сихэмпер обменялись молчаливыми, но красноречивыми взглядами, затем как один пожали плечами.

— Капитан, и в этот раз вы не дождетесь, что она изменится, — указал Сихэмпер.

— Конечно, нет, но она будет разочарована, если я перестану пытаться, и ты это знаешь!

Сихэмпер усмехнулся, затем оглядел территорию конвента.