Раздражающие успехи еретиков

— Надеюсь на это, сэр. — Сержант-разведчик-снайпер покачал головой с мрачным выражением лица. — Прошу прощения, но я бы предпочел не делать этого снова в ближайшее время. Стрельба по кроликам и горным ящерицам — одно. Это, однако…

— Мы можем надеяться, сержант. — Жанстин снова сжал его плечо. — Мы можем надеяться.

Их взгляды на мгновение встретились, а затем Жэнстин оглянулся на неуклонно сокращающийся разрыв между двумя силами и покачал головой.

— Теперь, когда вы так хорошо выполнили свою работу, сержант, полагаю, что все мы должны выполнить нашу часть.

* * *

Гарвей был слишком далеко позади своих наступающих полков, чтобы увидеть, что произошло. Он видел, как внезапно из пшеничных полей, словно отвратительные поганки, выросли белые воздушные шары, и инстинктивно понял, что его войска только что столкнулись с заслоном рассеянных стрелков. Чего он не понимал, так это того, что их было более четырехсот, и что они только что нанесли сокрушительный ущерб командной структуре слишком многих его передовых батальонов.

Он немного медленнее, чем Миллир, понял, что стрелявшие, о которых идет речь, должно быть, тоже были вооружены винтовками. Главным образом потому, что его позиция так далеко в тылу затрудняла оценку расстояния, с которого были произведены выстрелы… и еще больше потому, что он понятия не имел, насколько убийственно точными они были.

Его рот сжался, когда все его формирование остановилось, пусть и ненадолго, чтобы привести в порядок свои ряды и попытаться реорганизоваться в связи с потерей стольких ключевых кадров. Не имея ни малейшего представления о том, сколько офицеров и сержантов только что было уничтожено, он не понимал паузы. Конечно, россыпь мушкетных пуль не должна была привести к тому, что линия фронта шириной более двух миль остановилась на своем пути!

Это была короткая пауза, но даже мелочи могли накапливаться лавиной на поле битвы. Он почувствовал, что наклоняется вперед, желая, чтобы сплошные линии и блоки пехоты возобновили свое движение. Бесценные секунды растянулись в еще более невосполнимые минуты, а линии все еще стояли на месте. Это выглядело так, как будто его левое крыло ждало его правого, и он стиснул зубы.

Левым крылом командовал сэр Жер Сумирс, барон Баркор. Он также был самым старшим из командиров Гарвея. Он был солдатом почти тридцать лет, хотя за эти три десятилетия видел очень мало серьезных действий. За исключением пары набегов на мятежных зибедийцев, его опыт был в основном приобретен против разбойников, а не против обученных солдат, и у него была ярко выраженная склонность действовать по правилам. Хуже того, он все еще был привязан к старой книге правил. У него было больше проблем, чем у остальных, с тем, чтобы разобраться в новых концепциях, которые внедряли Гарвей и его отец, но его прочно укоренившееся положение в структуре армейского командования (и в политической структуре Корисанды) помешало Гарвею оставить его в резерве.

В данный момент Гарвей с радостью пристрелил бы его на месте и повесил бы на себя политические последствия. Во всех его собственных приказах перед боем подчеркивалась необходимость как можно быстрее разобраться с чарисийцами. Координация была хорошей, и путаницы следовало избегать любой ценой, но скорость выполнения была важнее всего, и правый фланг Баркора был надежно прикрыт мощной артиллерийской батареей Дойла. Ему не нужно было поддерживать идеальную связь с графом Мэнкора, справа от Гарвея. И кто-то со всем тем опытом, о котором так любил упоминать Баркор, чертовски хорошо должен знать о потенциальных последствиях того, что боевая линия может потерять импульс. Гектор Банир, граф Мэнкора, был вдвое моложе Баркора, с военной карьерой короче почти в два раза, но Мэнкора никогда бы не совершил ошибку, которой был занят Баркор.

Но это все еще только пауза, Корин, — напомнил он себе, — и в каждом крыле по пять тысяч человек. Это должно быть больше, чем общая сила чарисийцев, так что даже если Баркор облажается, Мэнкора все равно сможет выполнить свою работу.

Он сказал себе это со всей уверенностью, на какую был способен. Затем его голова резко повернулась вправо, когда загремела артиллерия.

* * *

Лэнгхорн! Я не рассчитывал, что они остановятся так далеко!

Сэр Чарлз Дойл в смятении вздрогнул, когда чарисийские артиллеристы резко остановились и начали разворачивать свои орудия.

Он довольно удобно устроился в ветвях псевдодубового дерева и наблюдал за их приближением в подзорную трубу. Он также испытывал глубокое чувство зависти, наблюдая за происходящим. Их орудийные лафеты значительно отличались от его собственных — пропорционально более легкой конструкцией и с большими колесами. И никому в Корисанде не пришло в голову включить в оснащение каждого отдельного орудия что-то похожее на отдельный фургончик с боеприпасами. Каждое орудие, по-видимому, также было приписано к гораздо большему фургону с боеприпасами, но эти более крупные фургоны были оставлены далеко позади, от греха подальше, в то время как орудия продолжали наступать.