Раздолбаи. (Работа по специальности)

– Не-а! – Пузырёк решительно помотал головой. – Не захочет.

– Кто? Ромка?

– А вот попомни мои слова! Я людей насквозь вижу. Сколько их тут при мне поприбывало – ни в одном не ошибся. Ромка – эт-то, знаешь, орешек. Погоди, он ещё тут всем даст прикурить… Э! А пакет-то! – спохватился он. – Заварить – заварил, да так в кошёлке и оставил…

Пузырёк снова вернулся к аппарату, достал из висящей на растяжках плетёнки тугой прозрачный бурдючок и небрежным движением метнул его в чёрный, зияющий посреди стены пролом. Судя по раздавшемуся из темноты смачному шлепку, таких бурдючков там уже скопилась целая груда.

– А убежать, значит, так никто и не пытался? – спросил Василий.

– Ну а как тут бежать? Дальше потолка не убежишь. Ну сам подумай, Вась!

Василий подумал.

– А если скоком попробовать? Может, какой-нибудь наружу выводит?

– Так тебе домой или наружу? – спросил Пузырёк, присаживаясь рядом. – Наружу у нас всё Клавка рвалась… Так что насчёт скоков – это ты к ней. Только не сейчас. Сейчас она на тебя в обиде…

– На меня?

– А то на кого же! – Пузырёк тихонько засмеялся, покручивая головой. – Она тебе: «Вва! Вва!..» – а ты за пистолет!.. С ней чуть родимчик не приключился. Ну, в «конуре», когда пугали вас…

– Вон оно что… – пробормотал Василий. – А зачем ей наружу надо?

– Ну как… Чтобы, значит, хозяевам про все наши безобразия доложить. А заодно и самим им чертей выписать… Все скоки, почитай, перепробовала. Ну и сунулась однажды… – Пузырёк снова засмеялся. – То ли грузовой он был какой, этот скок, то ли просто испорченный, а только выскочила из него Клавка – под ноль стриженная! Брови – и те выбрило! Теперь вот обрастает…

Василий задумчиво подвигал челюстью.

– А в тарелке выбраться не пробовали?

Пузырёк посмотрел на него с любопытством.

– Так ты что, серьёзно бежать собрался?

Василий хотел ответить, но не успел, потому что к Пузырьку пришли.

Глава 11

Вошёл: и пробка в потолок…

Александр Пушкин

Слава богу, что колпачки в этот миг оказались пустыми, а то бы Василий зелье расплескал наверняка. Сам он уже раза три, чтобы не соврать, пользовался скоком, но пользоваться – одно, а вот наблюдать такое со стороны… Вполне естественно, что Василий вздрогнул и отшатнулся, когда неподалёку от световодов возник собственной персоной лопоухий стриженый Ромка.

На ловца и зверь бежит!

Аналогичная простынка, перекинутая через плечо и перехваченная по талии обрывком провода. В руке – бугристый, словно набитый картошкой, серый пластиковый мешок. Физия у Ромки была очумелая и ликующая. Увидев Василия, он замер – но лишь на секунду.

– А, Вася… – расслабленно, чуть ли не покровительственно молвил он. – Ну ты как? Обживаешься?

Откуда-то вдруг взялись осанка и царственная, прах побери, небрежность в движениях.

– Ну чего притащил, чего притащил? – добродушно заворчал Пузырёк. – Я ж тебе сказал: по первому разу всех пою бесплатно. Вот завтра – хренушки, а сегодня – гуляй… Правило у меня такое.

– Правило у него! – надменно отозвался Ромка. – А у меня тоже правило. На халяву не пью. Всё. Точка.

– Во даёт! – хмыкнул Пузырёк и оглянулся на Василия. Тот сидел набычась и закременев. Под железной щетиной гуляли страшные желваки.

– Я что? Каждый день сюда прилетаю, что ли? – куражился, по всему видать, слегка уже поддавший Ромка. – Давай на все, сдачи не надо!

Пузырёк взял мешок двумя руками, раскрыл и долго в него смотрел.

– Ну и куда тебе столько? Ты вон уже и так хорош.

– Почему мне? – обиделся Ромка. – Всем!

– А вот это ты зря, – сказал Пузырёк. – Нечего приваживать. Ты-то, может, на халяву и не пьёшь. А вот лодыри наши… Вот попомни мои слова: привадишь – ломом потом не отобьёшь.

– Кто приваживает? – возмутился Ромка. – Я сразу сказал: сегодня всем ставлю, завтра – фиг!

Тут он, должно быть, что-то вспомнил и захихикал.

– Во прикол! – осклабившись, сообщил он. – Лёша этот ваш… Ты, говорит, так всё долбаешь, потому что у тебя колотушка такая. От летающей тарелки. Я говорю: ну, на, попробуй… Он взял – тюкал-тюкал, бросил… Дай, говорю, сюда. Ка-ак дал – камушек вдребезги!..

– Лёша… – проворчал Пузырёк. – Вот он-то главный халявщик и есть – Лёша…

С запасом перешагнул парящий в воздухе кабель и скрылся в проломе.

Оставшись наедине с Василием, Ромка гонору малость поутратил. В наступившей тишине слышно было, как журчат и побулькивают трубки и ёмкости Пузырькова агрегата. На изогнутых стенах лениво кривлялись цветные блики.

А Василий всё держал паузу. Ах, если бы не дурёха жена, какой бы из него вышел прекрасный следователь! Закати он такую паузу на допросе…

– Значит… – глуховато выговорил он и вновь надолго замолчал, – Значит, так, да?..

Ромка вздохнул с облегчением. Молчащий Василий был куда круче Василия говорящего.

– А чего? – с вызовом спросил Ромка.

– Того! – сказал Василий. – Возьму за шиворот да и запихну в тарелку. Будет тебе тогда «чего»!..

Ромка осклабился.

– Ага! – сказал он. – За шиворот!.. А надзорки? Ты вон уже Креста один раз за шиворот взял?..