Раздевайся, Семёнова!

– Э, нет, дорогуша, не так быстро…

Внезапно я узнала и этот, второй голос – им говорил тот самый смуглый брюнет, из-за которого я и брякнулась в обморок. В ужасе я попыталась вскочить, но мне не дали, удержав в лежачем положении на чем-то мягком. Однако, глаза я все же открыла.

 Вокруг меня собралась небольшая группка людей, одним из которых был мой Виктор – сидел рядом на краю дивана, куда меня положили, прямо в куртке.

–  А ты умеешь произвести гранд-энтранс, – съязвил он, но по лицу было видно, что это все напускное – на самом деле он волнуется и расстроен. Даже немного подавлен. – Тебе лучше? Вызвать врача?

Я молча помотала головой, протянула ему руку и, с его же помощью, села. Медленно огляделась, уже начиная понимать, какая я идиотка, что так себя накрутила...

Это действительно была вечеринка – а точнее семейное торжество. До такой степени семейное, что непонятно, для чего Знаменский потребовал, чтобы я так расфуфырилась. Какие «миллион долларов»? Довольно обычно все одеты – разве что в дамы в бриллиантовых серьгах.

Кроме смуглого здоровяка, что так напугал меня в машине, и самого Виктора, вокруг собралось еще четверо – пожилой мужчина с элегантной сединой на висках, смутно похожий на Знаменского, его мать – удивленно взирающая на меня с высоты своего роста, и какая-то рыжеволосая женщина, с красивым и мягким лицом.

За спинами этой ближайшей ко мне группы были видны и другие гости, прохаживающиеся по непомерно большой и богато обставленной гостиной с бокалами шампанского в руках. Еще дальше – уже в другой комнате – я увидела накрытый стол с высокими вазами, наполненными элегантными, белыми букетами.

– Мне кажется, Виктор, тебе следует извиниться перед своей гостьей. Не предупредить ее как минимум насчет меня – это непростительный грех.

Криво усмехнувшись, здоровяк поднялся на ноги, отчего я вздрогнула и машинально придвинулась к Виктору.

– Мне много за что придется простить у нее сегодня прощения… – пробормотал тот, морщась будто от неприятных мыслей, и мотнул головой в сторону брюнета. – Это мой брат, Катюш… Артемом зовут.

Не успела я открыть рот, Знаменский потянул меня за руку, заставляя встать.

– Идем на балкон, если тебе уже лучше – подышишь воздухом перед тем, как сядем за стол. А я покурю…

– За стол? – удивленно протянула мадам Знаменская. – С какой стати прислуга должна сидеть с нами за столом? Разве ты не пригласил ее, чтобы она помогала нам на кухне?

Рыжая фыркнула, а меня будто бы с размаху ударили в челюсть. Вот тебе и гранд-энтранс. Знаменский тоже поморщился, как от зубной боли.

– Мам, я замотался, не успел сказать тебе, - он встал и потянул меня за руку. – Понимаешь, Катя… Она не прислуга. Она… скорее… наоборот.

Глаза брюнета, оказавшегося братом, расширились в понимании.

– Ишь ты… - только что не присвистнул он.

– Именно, - подтвердил Знаменский, еще крепче стискивая мою руку. – Мама, Ольга… дядя Артур… Кстати, дорогая, это у него сегодня юбилей. Позвольте вам представить... Катя Семёнова – моя девушка.

***

На мгновение мне показалось, что я сейчас снова упаду в обморок. Вообще, я, наверное, никогда в жизни столько не падала в обморок, сколько за последние пару недель.

– Как… девушка? – прошелестела мать Знаменского, растеряв вдруг весь свой апломб. – Она же совсем ребенок…

С женщиной, которую Знаменский обозначил как Ольгу, творилось что-то странное. Лицо ее приобрело сероватый оттенок, глаза сузились, ноздри затрепетали.

И тут я вспомнила – Ольга! Это же бывшая Виктора… Зачем он позвал ее? И меня?..

– Мы – на воздух… - быстро сообщил мой любовник и, не давая мне и рта раскрыть, потянул в сторону балкона, по дороге застегивая на мне куртку.

  Морозный воздух остудил меня – и очень вовремя, потому что уже чесались руки кому-нибудь из них заехать по мордасам.

– Пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что не привел сюда только для того, чтобы досадить бывшей жене, - сразу же, как только за нами дверь закрылась дверь, взмолилась я.

Не говоря ни слова, он притянул меня к себе за шею и поцеловал – со всей страстью, на которую только был способен, горячо и безудержно.

На несколько долгих секунд я лишилась способности думать… Стало жарко – так жарко, что захотелось стряхнуть с плеч верхнюю одежду. А еще через секунду – и все остальное…

- Только сейчас смог оценить, как ты… выглядишь… - чуть задыхаясь, объяснил он, оторвавшись от меня. – И да, я позвал тебя, чтобы досадить бывшей… Прости…

 Я возмущенно открыла было рот, но он не позволил – закрыл его еще одним требовательным поцелуем, прижимая, буквально впечатывая меня в себя, обхватив обеими руками за бедра...

Опомнившись, я отстранилась, машинально облизываясь и упираясь в его грудь ладонями – чтоб не вздумал вновь отвлекать.

– Если не объяснишься – причем так, чтобы я поняла… никакие поцелуи тебе не помогут…

Знаменский досадливо поморщился, недовольный тем, что его прервали.

– А если объяснюсь, продолжим? А то мне уже снится, как я бросаю тебя на постель и раскидываю твои ножки пошире…