Разделяй и властвуй

Дак принялся лихорадочно считать в уме, а в комнате воцарилась мертвая тишина. Дак никогда не был силен в математике, и время, которое ему понадобилось для того, чтобы отнять одиннадцать из 885, окончательно подтвердило подозрения Зигфрида и Горма.

— Я… я не очень хорошо считаю, — пролепетал Дак, сам сознавая, насколько жалко звучит это оправдание.

Зигфрид наклонился к нему так близко, что Дак почувствовал на лице его кислое дыхание. Признаться, воняло от вождя викингов еще хуже, чем от Виги, если такое вообще возможно.

— Мы с тобой оба прекрасно знаем, кто ты такой, — прорычал Зигфрид. Остальные викинги обратились в слух, пытаясь разобрать слова своего вождя сквозь треск пламени, но Зигфрид нарочно понизил голос, чтобы его слышал только Дак.

Паника скрутила живот, адреналин запульсировал в жилах, призывая Дака немедленно удирать. Голова у него шла кругом. Что известно Зигфриду? А главное, куда бежать? Но Зигфрид, как видно, угадал ход мыслей Дака, потому что положил тяжелую руку ему на плечо.

— Вы, Историки, уже не раз пытались остановить нас, но сейчас вы недооценили наше могущество и преданность великому делу!

Дак попытался возразить, разыграть недоумение — что еще ему оставалось?

— Я… я не понимаю, о чем вы говорите!

Пальцы Зигфрида с такой силой сжали его плечо, что Дак испугался, как бы викинг не оторвал ему руку. Пот выступил у него на спине, да так обильно, что Дак почувствовал, как планшет снова заскользил у него за поясом.

«Нет, только не сейчас!» — горячо взмолился Дак. Разумеется, от этого он вспотел еще сильнее, что было уже совсем некстати.

— Вас, Историков, ничего не стоит обвести вокруг пальца, — глаза Зигфрида заблестели. — Вы всегда соблюдаете правила поединка! Поэтому обречены проигрывать.

Дак понял, что ему остается только держаться.

— По крайней мере, у нас есть честь! — заявил он.

В ответ на это огромный викинг запрокинул голову и громогласно расхохотался. Потом резко оборвал свой смех. Он схватил Дака двумя пальцами за подбородок и сдавил так крепко, что у бедняги слезы брызнули из глаз.

— А теперь немедленно отдай мне диковину, каковая позволяет тебе странствовать по океану времени, — прорычал он. — Ничто и никто не встанет на пути у моего могущества! — С этими словами Зигфрид как следует встряхнул Дака.

От этого СКвадратник выпал из-за пояса у Дака и медленно пополз вниз по его ноге под штаниной. До смерти перепугавшись, Дак стал судорожно напрягать и расслаблять мышцы, пытаясь предотвратить падение прибора на землю.

— Я… я не понимаю… — начал было он, но быстро замолчал после того, как Зигфрид еще разок встряхнул его. Планшет уперся Даку в подколенную выемку и остановился, но теперь любой мог заметить его очертания, выступающие из-под холщовой штанины.

Подумав, Дак решил сменить тактику.

— У меня нет с собой прибора! — выпалил он.

Тряска прекратилась.

— Принеси! — рявкнул Зигфрид.

— Не могу, — ответил Дак. — Он в городе!

Зигфрид с ревом отшвырнул его от себя. Дак свалился на пол и ловко воспользовался этим, незаметно нащупав планшет и сунув его обратно за пояс. Когда он снова поднял голову, глаза всех собравшихся были устремлены на Зигфрида, за исключением пары глаз, которые принадлежали человеку, сидящему в самом темном углу комнаты. Это был Ролло Пешеход, который с явным любопытством разглядывал Дака.

Дак сразу понял, что Ролло увидел планшет. Он замер, ожидая, что огромный викинг сейчас подаст голос или покажет Зигфриду, где искать, но великан молчал, не сводя прищуренных глаз с Дака.

Тем временем Зигфрид присел на корточки и поднял Дака за рубаху.

— Ты принесешь мне премудрую диковину, а я за это дарую тебе легкую смерть. Ослушайся — и я пожалую тебя и всех твоих друзей кровавым орлом, тем самым, каким великий конунг Ивар Бескостный[5] наградил Эллу Нортумбрийского!

Дак сконфуженно наморщил лоб.

— Вы сказали — кровавым орлом?

Горм радостно улыбнулся, оскалив зубы.

— Сначала мы разрубим тебе спину, — охотно пояснил он. — Потом, по одному, надсечем ребра и выломаем их наружу, наподобие окровавленных крыльев орла. Напоследок мы вытащим наружу твои легкие и полюбуемся на то, как они трепещут. А когда это зрелище нам надоест, мы вырвем тебе легкие и посыплем раны крупной солью. Не волнуйся, ты не умрешь сразу, и мы не дадим тебе укрыться в беспамятстве! О нет, ты будешь жить довольно долго и кричать очень громко.

16 ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

Дак потряс прутья тесной клетки, надеясь, что за последние пять минут они каким-то образом ослабли, однако чуда не случилось. Ситуация до боли напоминала заточение в трюме на «Санта-Марии», только теперь Дак был один-одинешенек и вдобавок жутко замерз.

А еще он начал понимать, что история, оказывается, может быть довольно скверной, если не сказать хуже.