Разборки третьего уровня

На этом беседа закончилась, потому что подплыла на лодке Ульяна и присоединилась к рыбакам. Она тоже любила созерцать удочки, текущую воду и лилии на водной глади.

После обеда экспедиция снялась и направилась к Белому озеру, проплыв мимо поселка великолепных вилл, двух- и трехэтажных коттеджей в стиле модерн, построенных с использованием архитектуры и дизайна европейского типа. Неожиданно разговорившийся Самандар поведал об устройстве вилл: первый этаж — холл, кухня, столовая, каминный зал, гостиная, бильярдная, застекленный зимний сад, второй этаж — три-четыре ванные комнаты, от четырех до восьми спален, кабинет, третий этаж — библиотека, компьютерный комплекс для видеоигр, еще один кабинет, зал для конфиденциальных встреч. Кроме того, каждая вилла имела гараж, сауну с бассейном, спортзал, прачечную и винный погреб. Стоимость одного такого еврокоттеджа с прилегающим садовым участком в пятнадцать соток составляла от двухсот до шестисот тысяч долларов.

— Кто же там живет? — невольно воскликнула Кристина.

— Все, кто может заплатить такие деньги, — безразлично отозвался Вахид Тожиевич. — Депутаты Госдумы, вице-премьеры правительства, бизнесмены… бандиты. Кстати, здесь где-то стоит и дача Маракуца. Вы должны его помнить, Василий.

Вася и Ульяна переглянулись. В последнее время их дороги все чаще пересекались с дорогами Николая Савельевича Маракуца, вора в законе по кличке Боксер.

К вечеру через извилистую протоку выплыли на Белое озеро и быстро разбили лагерь, приобретя некоторую сноровку после трех переходов, разожгли костер. Пока женщины готовили ужин, Василий снова подсел к Парамонову, устроившемуся на чурбачке над обрывом и созерцавшему плес, поле на другом берегу озера и лес, за который садилось по-вечернему ласковое солнце.

— Можно, Иван Терентьевич?

Парамонов, не терявший благожелательности ни при каких обстоятельствах, кивнул.

— Не думал, что попаду в место, где кончаются проблемы и начинается полное растворение индивидуальности, — продолжал Вася со смешком. — Мне не хватало общения с природой, большего кайфа я не получаю ни от какого другого вида отдыха.

— Даже от женщины? — подковырнул его Парамонов.

Вася невольно оглянулся на хлопочущую у костра Ульяну, понизил голос:

— Честно говоря, с тех пор как я с ней… других женщин мне не надо, хотя… зов плоти иногда становится непереносим. Но мы с ней еще не…

— Понимаю, ваши души соприкасаются чаще, чем тела. Что это с вами, Василий Никифорович? Неужто зацепило по-настоящему?

Василий насупился.

— А что, разве мне это недоступно?

— Не обижайтесь. — Парамонов положил руку на локоть Котова. — Вы Близнец по гороскопу, человек действия, а для таких людей постоянство нехарактерно. Эмоции у них зачастую стоят между умом и волей. Я чувствую у вас стремление к глубинности, однако больше всего вам мешает чрезмерная легкость обращения с людьми. Любовь ведь требует колоссальной отдачи, а не слепого обожания. Готовы вы к ней?

— Любовь бывает разная… — пробормотал Василий, вовсе не рассчитывавший, что разговор пойдет на эту скользкую тему.

— Само собой разумеется. Любовь — огонь и вихрь — удел юных, любовь — безбрежный океан и вечное волнение — доля зрелых, любовь — материк с редкими землетрясениями — участь стариков. Вы еще молоды, Василий, все ваши ураганы и тайфуны впереди. Могу только пожелать удачи. Но судя по объекту внимания, вы уже в центре урагана, так что покоя не ждите.

— Покой нам только снится, — снова пробормотал Василий рассеянно. — Летит, летит степная кобылица и мнет ковыль… Спасибо за добрые слова. Не возьмете меня в ученики? — Слова вырвались сами собой, и Вася прикусил язык, с испугом взирая на собеседника, понимая, что сморозил глупость. Но Парамонов не стал ни иронизировать, ни высмеивать, ни экзаменовать.

— Всему свое время, идущий, — сказал он с необидной улыбкой. — Магия симпатий еще не гарантирует интеллектуальный комфорт общения учителя и ученика. Вы не готовы к получению бодхи[45] путем размышлений. Вы еще не в состоянии воспринимать информацию напрямую из общего энергоинформационного поля Земли.

— Из астрала…

Парамонов не обратил на реплику внимания.

–..без взаимодействия объекта и наблюдателя. Выход в астрал вам пока недоступен, потому что явления высшего порядка невозможно наблюдать обычными средствами и повседневным состоянием сознания.

— Я понимаю… закон восхождения…

— Но вы не безнадежны, друг мой, — снова пропустил мимо ушей бормотание собеседника Парамонов, позволив себе малую толику теплой иронии. — Обычный человек в толпе слабеет, вы — нет, умеете сохранять индивидуальность. Без вызова и кризиса вы зачахнете, они — основа вашего Пути, не позволяющая расслабляться и деградировать. И вы не боитесь боли, что внушает надежду. — Голос Ивана Терентьевича стал едва слышен, словно он размышлял сам с собой.

— Хотя этот параметр обладает глобальностью: стремление избежать боли равнозначно гибели вида.

— Простите, я не совсем… — начал было Василий. Парамонов очнулся.