Разборки третьего уровня

Осознал себя Матвей в тот момент, когда разведчик выехал на своем шестиногом «коне» на обрывистый скалистый берег моря. Внизу, под обрывом, начинался лабиринтовый ландшафт, означавший, что здесь когда-то стоял город Пауроподов — разумных многоножек: узкие «улицы» города, похожие на ущелья, разъединяли массивы «зданий» с плоскими крышами, создавая удивительный гармоничный рисунок, геометрически красивый «такыр». Как и все Инсекты, Пауроподы бьши прекрасными строителями.

Впрочем, не все, подумал Матвей, вспоминая, что ни разу не видел в своих снах-путешествиях сооружений разумных тараканов. Похоже, настоящие предки людей, Блатгоптеры, не строили никаких убежищ, пользуясь чужими при надобности. Это говорило о том, что они были кочевниками, изначально ориентированными на агрессию, на завоевание мира.

Гигант в перепончатых латах, в сознании которого «окопался» Матвей, тронул шестинога с места, не спеша двинулся вдоль обрыва, обозревая берег и часть моря в бинокль. Задержал взгляд на громаде «танка» — скелете колеоптера. Как уже отметил Матвей, скелеты разумных жуков встречались довольно часто, видимо, Изменение, совершенное Монархом Тьмы, затронуло их меньше, чем остальных Инсектов, так как жили они не стаями, а небольшими группами по три-четыре особи. Кстати, строили они себе самые грандиозные «замки», используя труд «рабов» — захваченных в плен термитов, ос и муравьев, но эти «замки» всегда имели одну форму купола. Один из таких куполов диаметром в километр и высотой не менее трехсот метров Матвей однажды проезжал в своих снах-путешествиях.

Что-то заставило его насторожиться.

Остановился и хозяин — Матвей-первый, мазнул биноклем по горизонту, потянул к себе копье со слабо светящимся наконечником.

Над морем медленно плыл зоэрекс — воздушный город Веспидов, разумных ос, представляющий собой фрагмоциттарный тип гнезда (с внешним скелетом), чудо природы, удивительно красивое и сложное сооружение. Матвей наравне с восхищением испытал чувство грусти и сожаления: эти потрясающие совершенные творения в большинстве своем исчезли в веках. Лишь единицы их были законсервированы Хранителями в МИPax Инсектов и хранились под землей, недоступные взгляду человека.

За летающим городом Веспидов проплыла над морем еще одна необычная конструкция в форме ажурно-сотового колоссального — с километр длиной! — веретена. Такого гнезда Матвей еще не видел, зато его предок видел и знал, очевидно, насколько обманчив мирный вид веретена. Он погнал «лошадь» во весь опор прочь от берега, но не успел преодолеть и половины расстояния до скал, как обитатель веретена догнал всадника. Это был гигантский, четырехметровый подлине и с шестиметровым размахом крыльев, шмель! В памяти всплыло название этого подсемейства пчел — Bombus. Но Матвей ошибался. Это был представитель семейства Psythyrus, шмелей-кукушек, гнездовых паразитов шмелей, которые, как оказалось, имели и разумных прототипов. Пситирусы сами гнезда не строили, они захватывали готовые гнезда Бомбусов, убивали царицу-матку, самку-основательницу и заставляли работать на себя рабочих особей Бомбусов. Это были самые жестокие хищники из всех видов разумных Инсектов, даже Блаттоптеры уступали им в безумном насилии и безжалостности.

Пситирус, издавая крыльями свистящий вой, атаковал первым.

Впереди мчавшегося во всю прыть всадника вдруг вырос веер ослепительного радужного огня, проделав в голой скале десятиметровую ложбину, тут же заполнившуюся озерцом расплавленного камня. Прапрапрадед Матвея резко свернул влево, остановился, выстрелил вверх из арбалета и тут же метнул в Пситируса засветившееся еще сильнее копье. Он не промахнулся. Стрела арбалета попала шмелю в крыло, а копье вонзилось в чешуйчатое брюхо, и следующий удар Пситируса пришелся по стене какого-то зубчатого строения, похожего на крепость, внезапно выросшую на пути. И тотчас же из огромной неровной дыры в стене крепости выскочило кошмарное существо, похожее на гигантского тарантула. Впрочем, это и был тарантул, но разумный — Ликозид, он тоже уцелел при Изменении и доживал свой век в уединении и размышлениях. Однако нарушения границ своего жилища он не потерпел.

Всадника на шестиногом животном Ликозид не тронул, словно не заметил, сразу направив свой изогнутый хвост с хищным жалом в небо, где кружил Пситирус. С жала сорвалась фиолетово-зеленая молния, вонзилась в брюхо разумного шмеля, и бой закончился.

Крылья Пситируса остановили вращение, тело его растрескалось, словно глиняный горшок, по которому ударили молотком, и рассыпалось на мелкие осколки, выпавшие каменным дождем. Крылья упали отдельно, планируя, как громадные полупрозрачные одеяла.

Ликозид мгновение всматривался в небо, потом чисто насекомьим движением повернулся к застывшему — копье в руке, взведенный арбалет в другой — всаднику. Еще мгновение — и оба начнут смертельный бой, имея одинаковые шансы уцелеть. Однако тарантул вдруг заговорил, Матвей уловил его мысленный шепот:

— Привет, Посвященный! Не стреляй.