Разборки третьего уровня

— Потому что Купол, как и «Стопкрим», не остановится на достигнутом. Если дать им волю, они скоро доберутся и до руководства ФСБ, и до Минобороны, и до аппарата президента. И тогда «командовать парадом» в стране будут только эти две структуры. Хотелось бы принять кое-какие превентивные меры. Хотя я лично «чистильщиков» понимаю: нынешнее положение в верхних эшелонах власти терпеть больше нельзя, ведь даже силовые министерства коррумпированы сверху донизу.

— Вы правы, — задумчиво проговорил Дикой. — Но я даю «добро» не только из-за этого. Нынешнее положение в стране — это унижение великой державы, великого народа, и что самое ужасное — уничтожение его творческого и духовного потенциала. Хотя голосующий за коммунистов «гегемон» абсолютно не понимает, какая это трагедия. Извините за сентенцию. Итак, что мы знаем о Куполе?

— Что Купол — это конгломерат мафии и государственных структур. Достоверной же информации — «зеро».

— А о «Чистилище»?

— Столько же, если не меньше. Это организация типа «невидимка» с мощной эшелонированной подстраховкой. Судя по почерку, дилетантов в ее рядах нет. Скорее всего работают на нее бывшие спецы УВД, ФСБ и внешней разведки — в качестве аналитиков, тактических руководителей, инструкторов и так далее, а исполнители — профи рукопашного боя.

Ивакин не знал, что повторил соображения на эту тему своего начальника.

— Стратегическое же управление составляет теневой кабинет из пяти — семи человек, вхожих в высшие коридоры госвласти.

— Союз семи рыжих… — пробормотал генерал, виновато сморщившись. — Шутка такая, извините. Самое плохое, что «чистильщики» пользуются одобрением масс, а это немаловажный психологический фактор. Им будут помогать, несмотря на давление представителей закона, потому что создан прецедент: зло наказуемо, и наказуемо неотвратимо, притом скоро, без судебно-юридической волокиты. Конечно, деятельность «Стопкрима» раздута прессой, но в народе крепнет уверенность, что такие болезни, как разгул преступности и коррупция, лечатся только смертью. — Валентин Анатольевич помолчал. — Иногда в это хочется верить и самому.

Теперь они умолкли оба. Ивакин с разрешения Дикого закурил.

— К сожалению, жизнь убеждает нас, что человека не переделаешь. Вряд ли агрессивность и эгоизм излечимы: как волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

— Существует мнение, что человек — имаго, куколка того существа, которое из него в конце концов вылупится. И будет это существо изначально добрым и умным.

— И в это хотелось бы верить, — слабо улыбнулся Валентин Анатольевич. — Но к делу. Как вы собираетесь помогать Панову?

— Для операции «Утечка» я вызвал ганфайтера-перехватчика. — Ивакин помял подбородок, погасил окурок в пепельнице. — Он три года находился «на грунте». Класс — «абсолют».

— У нас несколько перехватчиков, но агентов класса «абсолют» я что-то не припомню. А по должности обязан бы знать. Кого именно вы активизировали?

— Матвея Соболева. Это мой резерв. Но вы должны знать: «абсолютники» почти неподконтрольны. Мало того, что работников этого уровня практически нельзя убрать, их невозможно и заставить работать под чьим бы то ни было руководством. Они индивидуалы до мозга костей.

— Ну, это не главная наша беда. Я, кстати, хотел предложить ганфайтерный вариант по «Утечке». Но Соболева я не знаю. Ему можно доверить оба задания сразу — наше и пановское? И как вы сформулируете ему второе, по «Стопкриму»?

— Никак пока. Задание ему выдаст сам Панов. Но я уверен, что Соболев захочет выйти на верхи «Чистилища» и Купола, выяснить их планы. Что будет дальше, не знает никто. Что касается Соболева, то он сейчас мугэй-мумэй[73], если пользоваться терминами кэмпо. Для всех он — охранник на рязанском радиозаводе. С виду не силач, на самом деле — барс[74], в совершенстве владеет русбоем, кэмпо, айкидо, ниндзюцу. За шесть лет — четырнадцать успешных перехватов особо опасных, но это еще до вашего прихода. Имя его, конечно, нигде не фигурирует.

— Вы меня заинтриговали, Борис Иванович. — Дикой покачал головой. — Не подставляем ли мы такого ценного спеца? Ему придется решать, что делать с полученными данными. В принципе это еще не будет означать конец «Стопкрима» или Купола, возможностей уйти в подполье у них хватает. Но у «чистильщиков» меньше шансов, они и так ходят по лезвию бритвы: стоит раз ошибиться, убрать невинного, скажем, — и народ перестанет им верить. А вера — нравственная база для любого института власти. И не только нравственная, но и политическая. Нечем станет оправдывать насилие.

— В наше время, по-моему, ни один институт не оглядывается на моральную сторону. А грубость и насилие вообще рассматриваются как элементы соревнования, обеспечивающие выживание.

Генерал бросил взгляд на часы.

— Вы философ, Борис Иванович. Не пугайтесь, это похвала. Я даю «добро» на ваш эксперимент. Еще кто-нибудь знает о вызове Соболева?

— Никто. О его существовании будут знать только трое: вы, я да Панов.

— Тогда, может, не будем рисковать все-таки и «Утечку» поручим другому агенту?