Разборки третьего уровня

— Извини, я не хотел уточнять. Просто изредка мне казалось, что ты намного старше.

— Это печать знаний, Васенька, которые здорово изменяют психику людей. Я ведь по сути ведьма. Не боишься?

Василий снова сбился с ритма дыхания. Ульяна засмеялась, подошла к нему, поцеловала и тут же убежала, не отвечая на его красноречивый вопросительный взгляд. Однако вернулась тотчас же вместе с Парамоновым.

— Положение осложняется, — сказал Иван Терентьевич. — Во-первых, наш дом находится в поле зрения одного из Посвященных высокого уровня. Во-вторых, мы окружены двумя цепями конкурирующих подразделений.

— Вы точно знаете? — усомнился Василий. — Насчет конкурирующих?

Чувствовал он себя еще не настолько хорошо, чтобы свободно входить в состояние меоза и держать темп.

Парамонов и Ульяна переглянулись.

— Первая цепь — это федералы из «Витязя» и «Руслана», общая численность группы — человек двадцать. Вторая цепь — чья-то зомби-команда, скорее всего того самого Посвященного.

— Тогда это неплохо, — пробормотал Василий, проваливаясь в яму слабости.

— Есть шанс натравить их друг на друга. Но мне надо время для восстановления, хотя бы час.

— Ну, я считаю, они вряд ли пойдут в атаку сейчас, днем, — рассудил Парамонов. — Будут ждать сумерек. Восстанавливайся, мы тебя предупредим заранее, если они зашевелятся. Но все равно мы должны наметить какой-то план маневра.

— План прост. — Василий с трудом преодолел новый приступ слабости, стараясь выглядеть достойно. — Уля уходит одна. Я отвлекаю эту банду. Вы забираете контейнер и уходите огородами к Котовскому. Встречаемся в Норвегии в условленном месте.

Иван Терентьевич улыбнулся, Ульяна засмеялась, но тут же стала серьезной:

— Хотя ты у нас и стратег, но я предлагаю другой план. Я отвлекаю Посвященного, а вы с Иваном Терентьевичем уходите с оружием.

— Пожалуй, — кивнул Парамонов. — План не идеален, но лучшего нет.

— Но она женщина! — воскликнул Василий.

— Ты всегда такой наблюдательный? — насмешливо проговорила Ульяна. — Я Посвященная, мне не обязательно владеть рукопашным боем.

— Все равно, этот вариант не пойдет! — твердо заявил Вася. — Посвященного будете отвлекать вдвоем. Возьмете контейнер, но пустой. Пусть думают, что оружие у вас. Я же переложу «глушаки» в сумку и уйду другим путем.

— Василий Никифорович, это не…

— И без возражений, — тихо добавил Василий. — Дайте мне только час времени. В половине шестого я буду готов.

Переглянувшись, Посвященные вышли. Василий глубоко вздохнул, посидел с открытыми глазами, ни о чем не думая, потом принял ваджрасану — позу алмаза, расслабился и перешел на «огненное дыхание», способствующее массажу внутренних органов. Ему нужно было изменить принципы восприятия и взаимодействия с окружающим миром таким образом, чтобы организм полностью очистился от физиологических и психических шлаков, вызванных пси-атакой Носового, и вошел в особое, измененное психоэнергетическое состояние, при котором пробуждаются глубинные резервы психики, способность мгновенно реагировать на любую неожиданную ситуацию и даже предвидеть ее. Это ощущение мастера ниндзюцу называют сакки — «ветер смерти» или «дыхание смерти», и состоит оно из предчувствия опасности еще до ее обнаружения и реагирования в форме смертоносного удара или уклона.

Окончательно успокоившись и уйдя мыслями в себя, Василий привел в равновесие мысленный поток, представляя его медленной рекой, сконцентрировался на сигналах, поступающих из подсознания. Через некоторое время он почувствовал, что владеет собой и может заставить «жить отдельно» любую клеточку тела, реагировать на свет, звук и тепло любую нервную веточку.

Затем сфера гипервидения стала расширяться, охватила комнату, где сидел Василий, весь дом, участок и прилегающее пространство вплоть до реки слева и леса справа. И наконец Вася сам стал частью мира, способной ощущать все его колебания. Он открыл рот и горло насколько мог широко, пока не захотелось зевнуть, медленно напряг мускулатуру живота и выдохнул через рот, издавая длинный протяжный вибрирующий звук ах-х-х из глубин тела. Сохранил этот звук, закрывая губы и прижимая их к приоткрытым зубам. Звук преобразился в вибрирующее жужжащее м-м-м. Василий сжал губы и нажал языком на внутреннюю сторону зубов, превратив м-м-м в н-н-н и заставив звук медленно замирать, пока не кончился запас воздуха. Получилось страдное «слово», напоминающее молитву или гимн: ахх-умм-ммм-ннн, — по сути, звуковая Дзюмон-мантра, в соответствии с концепцией Тайдзокай способствующая «осуществлению предельной правды». Теперь Василий был готов ко всеобщему видению действительности.

В комнату вошел Парамонов, глянул на абсолютно чистое, невозмутимое, глубокое лицо Котова и все понял. Сказал с уважением:

— Ты далеко пойдешь, мэйдзин. Я услышал судзи[62], но не поверил… не знал, что ты этим владеешь.

— Я готов, — коротко ответил Василий, заставив мышцы тела танцевать волной с плеч до икр.

К операции отхода приступили в начале седьмого, когда дневная жара начала спадать и от реки подул прохладный ветер.