Разбитая сфера

Его глаза были широко открыты, но он почти ничего не видел. Фонарь в каюте был потушен, и единственным освещением был слабый свет звезд, проникающий через два «глазных» иллюминатора.

Он оставался совершенно неподвижным, сосредоточив всю свою концентрацию на глазах и ушах. На мгновение он подумал о том, чтобы использовать плащ, позаимствовав усиленные чувства высшего кормила, но тут, же отбросил это, как глупость. В тот момент, когда он попытается получить доступ к этой силе, плащ засияет своим магическим светом, давая убийце — если это то, что издавало звук — идеально освещенную цель для удара.

Звук раздался снова. Да, это было незаметное движение. Сомнений больше не было. Кто-то пересекал каюту — медленно, о, как осторожно — от двери до койки Телдина, установленной у передней переборки.

Ему нужно было оружие. Эта мысль промелькнула у него в голове. Хотя бы  арбалет...

Он тихо хмыкнул, превратив звук в тихое бормотание — надеясь, что оно прозвучало как у спящего, которого потревожил сон. Он перевернулся, натягивая одеяло до подбородка, одновременно  свесив руку  с края койки. Его пальцы коснулись палубы, затем коснулись чего-то еще: арбалета, взведенного и заряженного одной стрелой. Один выстрел. Этого должно было быть достаточно — достаточно, чтобы либо вывести убийцу из строя, либо замедлить его настолько, чтобы Телдин смог сбежать или позвать на помощь. Медленно, осторожно он обхватил рукой маленький деревянный приклад и положил палец на спусковой крючок.

Мысленно он отрепетировал свои движения. Нужно быстро поднять маленькое оружие — но не так быстро, чтобы  выдернуть стрелу из гнезда, — одновременно снимая большим пальцем предохранитель. Прицелиться и выстрелить.

— «Но где цель?» Он открыл глаза так широко, как только мог, пытаясь уловить каждую каплю света в комнате.

Да, здесь что-то было — слабое, холодное мерцание, будто звездный свет омывает сталь. Лезвие короткого меча? Его пульс стучал в ушах так громко, что убийца должен был его услышать. Слабо поблескивающее лезвие меча было всего в пяти футах от него.

Он попытался представить положение тела убийцы c этим лезвием. — «Предположим, это правша», — подумал он. — «Шансы десять к одному в вашу пользу. Значит, тело фехтовальщика... там!»

Одним движением он поднял арбалет, щелкнул предохранителем и нажал на спусковой крючок. Маленькое оружие дернулось в его руке, когда запела тетива. Ему показалось, что он слышит, как стрела пересекает открытое пространство, и, несомненно, слышал, как она вонзилась в плоть его потенциального убийцы.

Свет, вот что ему сейчас было нужно. Он расширил свое сознание через плащ и прищурился, когда розовый свет вспыхнул у него за спиной, заливая отсек.

Со своей практически вездесущей точки зрения он мог ясно видеть оперенный хвост арбалетной стрелы, торчащий из нижней части груди убийцы.

Это была Джулия. — «О, кровь Паладина, это была Джулия».

Короткий меч выпал из безжизненных пальцев медноволосой женщины. Она схватилась за стрелу, вонзившуюся ей чуть ниже правой груди, и рухнула.

Телдин отбросил крошечный арбалет в сторону и спрыгнул к ней с кровати.

— О, нет. Клянусь богами, нет... Его глаза наполнились слезами, а сердце, казалось, вот-вот вывернется наизнанку.

Есть разница между подозрением и знанием, как понял он с тошнотворным ощущением. Он подозревал Джулию. Он думал, что смирился с тем фактом, что она могла быть именно той, кого он подозревал. Но теперь он понял, что это примирение было только в его собственном воображении. Теперь он снова знал, что женщина, которую он любил, — почему бы не использовать это слово? — предала его, пыталась убить. А он, в свою очередь, убил ее.

— Что это? — ему хотелось закричать в небеса, чтобы боги услышали его. — Чего же вы так хотите, чтобы я усвоил, что вы продолжаете повторять со мной один и тот же урок?

Свет от плаща померк. Улучшенное восприятие ускользнуло, когда его эмоции взяли верх над контролем над плащом.

Комок в его горле был таким жестким, что угрожал задушить его, когда он опустился на колени рядом с упавшей женщиной и обхватил ее голову руками. В слабом свете звезд ее лицо было спокойным, почти юным — так оно выглядело на подушке рядом с ним, когда он проснулся ночью и повернулся, чтобы посмотреть, как она спит. Ее глаза были закрыты. На мгновение ему показалось, что она уже ушла из жизни, но затем он увидел, как ее грудь поднимается и опускается, и увидел крошечный пузырек воздуха, выходящий из кровавой раны.

— Почему? — хрипло воскликнул он. — Почему, да проклянут тебя боги? Ее глаза замерцали и открылись, но, обычно яркие, они сейчас потускнели. На мгновение глаза бешено закрутились, и Телдин понял — что бы она ни видела сейчас, это была не эта маленькая каюта. Затем они слегка прояснились и сфокусировались на его лице. — Телдин, — пробормотала она.

— Почему? На этот раз его голос был шепотом, но в его собственных ушах звучал еще более мучительно.

— Он мертв?

— Что?

— Этот... Ее голос затих; он приблизил ухо к ее рту. — Он мертв? — повторила она.

— Что мертво? Что это?